— Ишь ты… Вот это виртуоз! — присвистнул Затворник, внезапно приземлившийся рядом. Голос его так и сочился удовлетворением, отчего мои руки зачесались втрое сильнее.
Все еще утопая в густом черно-алом облаке, я выбросил вперед левую руку и просто врезал по Затворнику Тенями, да так, что его впечатало в ближайший ствол.
— Если жить надоело, то мог бы просто сказать, — зло проговорил я, угрожающе надвигаясь на распятого шутника. Плотность источаемых моей кожей сгустков увеличилась, почти целиком скрывая меня в их клубах. Это происходило не по моей воле, но все равно должно было впечатлить Затворника, который даже не пытался сопротивляться, а только как заведенный хохотал. — Хватит ржать! Говори, зачем пытался меня убить?!
Но тому будто все было нипочем. Глядя на меня сквозь бинокуляры, он все еще по-идиотски хихикал, пока я не заставил его глотку сжаться, стремясь выдавить оттуда любые намеки на веселье.
— Я сказал, говори!
Даже рискуя задохнуться насмерть, Затворник не прекратил своего глумления, однако подал знак рукой, чтобы я притормозил. Когда ментальная хватка ослабла, он зашелся безудержным кашлем, который все равно, как мне чудилось, перемежался смешками.
— А ты не так умен, как кажешься, — наконец выдавил из себя Затворник, пытаясь выровнять дыхание. Глуповатый намордник, видимо, препятствовал нормальному дыханию, так что он почти сразу же отстегнул его и отбросил в сторону. — Красивый ихор, кстати.
Я не понял, о чем он. Да и не до того пока было.
Лицо, которое я наконец увидел, в шок не повергло. Да и вообще каких-то особых эмоций не вызвало. В прошлом, быть может, привлекательное, сейчас оно принадлежало человеку неопределенному. Во всех смыслах этого слова. Ни возраста, ни какой-либо иной принадлежности угадать по нему возможности не представлялось. Бледная кожа, практически без морщин, черты невыразительные, длинные седые волосы с проплешиной на макушке. Немного удивляли глаза, слишком большие и яркие для подобного типа людей, и да — все еще блуждавшая идиотская ухмылка. Последняя до того бесила, что я не выдержал и отпустил его, позволив сползти по стволу на ветку уровнем ниже.
— Благодарю покорно, — прокричал он оттуда, а уже через мгновение молодецки запрыгнул обратно и потер горло.
Прекрасно понимая, что от этого трюкача можно ожидать чего угодно, я не терял бдительности и все еще с огромным подозрением смотрел на его довольную рожу.
— Можешь не напрягаться так, — Затворник поднял ладонь, видимо, пытаясь меня тем самым успокоить. Будто я какое дикое животное! Ну не урод ли? — Больше я тебе ничего не сделаю. Клянусь.
— Еще бы, — фыркнул я в ответ, хотя позы не сменил и все еще с большим вниманием наблюдал за каждым его действием. Клубящаяся масса сползла к ногам, но не исчезла, чем заслужила короткий, но заинтересованный взгляд Затворника. — Зачем вообще было сталкивать меня сюда?
— Чтобы убедиться, что ты действительно тот, кто мне нужен, — ответил он, подняв взгляд. — Ихор это доказал.
Я нахмурился и одновременно напрягся. Заявление дружелюбным совсем не казалось.
— Тот, кто тебе нужен? Для чего?
Он улыбнулся почти плотоядно:
— Для того, чтобы сделать все как надо.
Облако у моих ног вспенилось. Приплыли. И что это, позвольте спросить, должно означать? Чего он как надо делать собрался, да еще и с моей помощью?
Эти вопросы мгновенно вылились в устной форме.
— О-о, парень, — протянул Затворник, снова бросив мимолетный взгляд на черные клубы, — ты просто не понимаешь, в какое место угодил. Что это за планета и какова ее история…
— Древний мир, созданный расой юхани в качестве полигона для своих метафизических опытов, — тут же монотонно продекламировал я. — Под сенью паатового леса создатели хранили Иглу Дживана, а для пущей безопасности сотворили расу аборигенов, неподвластную влиянию Теней и лейров. Их называют махди, и у них симбиотическая связь с местным плотоядным растением — минном. Ничего не упустил?
Затворник присвистнул.
— А ты хорош. Откуда столько знаешь?
— Зачитывал до дыр трактат Батула Аверре, — ответил я без всякой задней мысли. Кто ж знал, что после этих слов мой собеседник едва не поперхнется воздухом?
— К-как ты сказал? — переспросил он, после того как еще раз откашлялся.
Я повторил:
— Трактат Аверре об истории лейров. Весьма известная, редкая и очень дорогая вещь…
…Которую я бессовестно сжег в порыве гнева и отчаяния. Впрочем, об этом ему знать не стоило.