― Мне казалось, что так и окажется. Переполнена любопытством, надо полагать?
Он с некоторым удивлением посмотрел на меня.
― Да… Можно сказать и так. Вам не обидно?
― А чего обижаться? Мотивы не имеют значения, когда достигнут желаемый результат. Она ведь принимает меня. И вообще, это совершенно честно. Какой, по-вашему, у меня основной мотив посетить Дар Ибрагим?
― Да, конечно. ― Но голос мистера Летмана звучал неуверенно.
― Что случилось? Ради Бога, неужели вас это шокирует?
― Нет, но… Вы довольно необычная девушка, не так ли?
― Потому что настаиваю на своем и не думаю, что родственники обязаны любить друг друга, хотят они того или нет? Ничего необычного, просто большая часть человечества этого не признает. Да, мне нравится все делать по-своему, но я признаю за другими людьми право вести себя точно так же. Это, пожалуй, единственная моя положительная черта.
― А что, если они хотят все делать вопреки вашим желаниям?
― О, я довольно сильная личность, несусь вперед на полных парах и пускаю торпеды, но открыта для переговоров. Куда вы меня ведете?
― В сераль.
― Это значит поставить меня на место, да? Под замок?
― Почти. Во всяком случае, на окнах решетки. ― Он неожиданно очаровательно улыбнулся. ― Уверяю, только потому, что это ― лучшая часть дворца. Мы, возможно, негостеприимны и долго сопротивляемся, но как только приходится сдаться, все делаем, как положено. Первоклассное расположение, чтобы компенсировать недостаточно теплый прием. А знаете, что леди Эстер Стенхоуп располагала гостей в соответствии с их статусом? Насколько я знаю, третий класс проводил довольно утомительную ночь.
― Представляю. Очень хорошо с вашей стороны ценить меня высоко, несмотря на все доставляемые мной неудобства и неприятности.
― Да никаких неприятностей. Очень рад, что вы здесь, ваша бабушка не единственный любитель общества. Для меня облегчение, что она так все восприняла, и не пришлось с вами обострять отношения. Уверен, что ваш визит будет для нее полезен, даже надеюсь, что вы ей неожиданно понравитесь, и она заставит вас поселиться тут на несколько недель. Тогда уже вы будете читать ей Коран в три утра, а я получу отгул.
― Вы правда это делаете?
― Бывали случаи. Хотите, я ей это предложу? Сколько времени можете ей уделить?
― Отвечу утром.
Он засмеялся и толкнул немного перекошенные деревянные ворота под заросшей растительностью аркой.
Сюда, пожалуйста, ― и пропустил меня вперед.
4. Сад у воды
And still a Garden by the Water blows…
― Ой, ― сказала я и застыла. Джон Летман закрыл за собой ворота и подошел ко мне.
― Нравится?
― Нравится! ― Я перевела дыхание. ― Что это такое?
― Всего лишь сад сераля. Боюсь, ужасно заброшенный.
Он был прав, конечно, но заброшенность составляла значительную часть очарования сада. После обожженных солнцем камней и пыльных руин, которые так долго резали мне глаза, зелень, цветы и прохладная вода казались восхитительными.
Сад соответствовал уже привычному образцу двора ― мощеная площадка, украшенная цветами и кустами, в центре ― бассейн, со всех сторон ― тенистые аркады с проходами в различные комнаты и офисы. Но этот двор был огромен. Очевидно, комнаты сераля и сад заполняли весь дворец, широко раскинулись по поверхности плато. С трех сторон двора расположились длинные колоннады, узор из света и тени падал на двери в комнаты женщин. С северной стороны колоннада шла вдоль внешней стены. В нежных арках высоко расположенных окон виднелись деревня за рекой и заснеженные горы вдалеке. Решетки на окнах были такими густыми, что рука не пролезла бы между прутьев.
В этой раме из колонн давным-давно какой-то знаток заложил большой сад и как-то заставил воду вытекать из высоко расположенного ручья, питать деревья и цветы и наполнять бассейн, не чисто декоративный, а большой водоем, почти озеро. В центре творец расположил маленький остров, заросший деревьями. В середине рощи можно было разглядеть позолоченную черепицу ― крышу миниатюрного здания, похожего на экзотический летний домик, дорогостоящий каприз. Киоск в персидском стиле, с куполом луковицей, декоративными колоннами, решетчатыми арками и сломанными ступенями.
Когда-то на остров вел изящный мост, но теперь в середине его возник примерно шестифутовый провал. Озеро плотно заросло лилиями, а берег ― ирисами. Из трещин пола пробивалась трава. Крышу и колонны увили жасмин и пурпурная бугенвиллия, розы висели фестонами, как паутина. Все закапали белыми кляксами птицы. Горлицы, как сумасшедшие, кричали: «Юсуф! Юсуф!» Продуманная овальная форма озера, грациозные арки и элегантный киоск составляли резкий, но крайне привлекательный контраст захватившей их бурной растительности. Как неожиданно одичавшая классическая персидская картина.