— Надеюсь, приятный?
— Не сомневайся.
Ужин состоял из блинчиков с начинкой из баранины и грецких орехов, наваристой шурпы, большого количества крошечных, удивительно вкусных пирожных и чая по-ирански. Красноватый чай был налит в ормуд — стеклянный стакан, имеющий форму вазочки. Сколько я ни отхлёбывал, напитка оставалось доверху, и был он одинаково горяч. К чаю помимо пирожных прилагался мелко колотый розоватый сахар. К шурпе и блинчикам — свежайшая, головокружительно благоухающая зелень.
А ещё на столе лежал большой хот-дог в целлофане. Бледный как личинка навозного жука и мятый, будто на нём кто-то посидел. Один его вид вызывал изжогу. Такие, с позволения, бутерброды можно встретить в палатках быстрого питания на вокзалах и возле станций метро. Отправить это недоразумение в желудок лично я решусь только со страшной голодухи. Но, говоря по справедливости, хот-дог находился на столе совсем не для еды. Выставляющийся конец сосиски карикатурно походил на морду Жерара. Сулейман на протяжении всей моей трапезы задумчиво тыкал в неё зубочисткой. Из проколов сочились красные капельки. Наверное, кетчуп.
Беса это представление скорей веселило, чем раздражало.
— А теперь объясните, во что мне посчастливилось вляпаться, — сказал я, расправившись с первым и вторым. — Было обещано, что операция пройдёт тихо и незаметно. Что проблемой может оказаться только нахлебавшийся пива охранник. А на самом деле? Стрельба, разрушения и чуть ли не трупы. К тому же иностранка эта… — Я вспомнил лицо строгой красавицы и добавил: — Железная леди какая-то. Айрон Мэйдэн.
— Веришь, Пашенька, сам в недоумении! — Сулейман развёл руками. — Клиент мне сообщил, что в настоящее время эти чертежи представляют мизерную ценность. Да и то лишь для предельно узкого круга лиц. Предупредил, что его собственный интерес является секретом, и должен таковым оставаться впредь. Поэтому от возникновения шумихи во-круг документов следует настоятельно воздерживаться. Засим просил не похищать их, не уничтожать, а всего лишь тайком скопировать.
— Это какие-то закрытые разработки? Оружие?
— Что ты! Что ты! — отмахнулся Сулейман. — Сам же видел, старьё, антиквариат. Прошлый век. Да и фирмочка… Дыра дырой. Название только звучное. «Главная лаборатория опытных конструкций»! Смех один. Ну подумай сам, разве в такой шарашке может находиться что-то ценное? Ха-ха-ха!
— Шеф, — сказал я, — у вас смех фальшивый.
Ифрит укоризненно покачал головой и оттопырил нижнюю губу.
— Ай-ай, какой невоспитанный юноша. Замечания старшим делает. Если бы не любил тебя как родного сына, в паука за это превратил бы.
— В паука я и сам могу, когда отосплюсь. Рассказывайте, Сулейман Маймунович, вам же хочется поделиться соображениями.
— Не сейчас, мальчик мой. Да и вообще, меньше знаешь — крепче спишь. Кстати, ты клюёшь носом, Пашенька.
Меня действительно всё сильнее клонило в сон. Уже и чай не помогал. Держался я лишь потому, что происшествие в ГЛОКе вплотную касалось целости моей шкуры. Хорошо, на первый раз мне повезло, но что дальше? Вдруг эта шайка иностранцев решит разыскать и устранить свидетеля? Или того хуже, наш клиент вздумает кардинально замести следы. Сулеймана одолеть у него пупок развяжется. Если, конечно, он не владелец ядерной ракеты или железнодорожной цистерны с напалмом. И даже в этом случае далеко не факт, что его победа предопределена. Зато разведать, кто выступал исполнителем, и тихонечко устроить для него несчастный случай — о, такой соблазн может возникнуть.
Поэтому надеяться на «авось пронесёт» легкомысленно. Беспечность в подобных случаях оборачивается крайне скверно.
— Тогда последнее, шеф, — сказал я. — Что за любитель старинных чертежей оплатил мой поход в ГЛОК, вы всё равно не сознаетесь…
Сулейман кивнул.
— В таком случае давайте договоримся. Когда вы с ним обсудите сегодняшнюю фиг… хм, сегодняшнее происшествие и придёте к каким-то выводам… Короче говоря, рассчитываю с этими выводами познакомиться.
— Обещать не могу, — Сулейман покачал головой. — Посмотрим, нужно ли моему драгоценному комбинатору знать больше, чем он знает сейчас. Если разобраться, то своё дело ты уже сделал. Дальше — забота других.
Думаете, старина Сул постелил лучшему работнику агентства в собственном кабине-те, на кожаном диване, а сам устроился в приёмной — охранять его сон? Или проводил в заднюю «тёмную» комнатку, в которой диван помягче, и где нормальный босс предавался бы шалостям с секретаршей, а наш бездарно кемарит после обеда?