— Она приглашала, между прочим! — Илья Евгеньевич тут не приврал, Анна Петровна действительно приглашала приехать их обоих, ибо была уверена, что одинокий мужчина не может себе приготовить достойное блюдо. Ему просто самому хотелось побыть с ней наедине, но сейчас он понимал, что племянника одного оставлять нельзя. — Собирайся, поехали!
— Так я же в Сочи? — усмехнулся Сергей.
— Да я одной Виктории это сказал, чтобы она, узнав о сокращении, не бросилась к тебе и не напросилась бы в снабженцы или в помощники. Опасная она баба. Я дурак был, что тебе ее еще сватал! Вот была бы трагедия, если б ты меня послушал! — негодовал Илья Евгеньевич. — Собирайся, собирайся, я без тебя не поеду!
Сергей вздохнул, стал переодевать рубашку.
— На улице с такой познакомишься и в восхищение придешь: умна, боевита, иронична да еще красавица. А внутри плесень да чернота. Души нет…
«По пути надо заехать коньяку или вина купить, — подумал Басов-старший. — На работу, я чувствую, сегодня уж не вернусь. Не до работы тут».
27
Станкевич сидел как на иголках: Белов в эти минуты встречался с Президентом, чтобы обсудить и новую кандидатуру вице-премьера. От этого разговора зависело очень многое. К удивлению Станкевича, Людочка Апухтина, которая по-прежнему снабжала его всей информацией из «Белого дома», в числе кандидатур на пост вице-премьера назвала и фамилию Санина. Белов с ним разговаривал по телефону дважды по двадцать минут. О чем они говорили, Людочка не знала. Окончательно же этот вопрос будет решен на встрече с Президентом. Она уже началась, и Геннадий Генрихович нервничал: кого на этот раз выберут на эту должность. Слишком уж много надежд возлагал он на нового распорядителя всей экономикой государства.
Странно, что Апухтина ничего не сказала о Кречетове. Видимо, ее предложит сам Президент. Суханов с ним снова разговаривал, и беседа, как передал народный лидер, была благожелательная. Мнение о Кречетове у Президента самое прекрасное, и его кандидатура обязательно будет рассматриваться. Станкевичу конечно же все равно, кто будет: Санин или Кречетов. Оба послушные. Кречетов даже удобнее, потому что его имя со Станкевичем никак не связывают. Всегда с Сухановым. А последнего Кречетов открыто презирает, и тот общается с ним по указке Геннадия Генриховича. Санина же считают его ставленником и любые действия Виталика будут невольно соотносить с ним. Это плохо.
Но откуда и как выскочила кандидатура Санина? Белов же хорошо понимает, кто стоит за ОНОКСбанком. Может быть, этим жестом он дает понять, что настала пора заключать перемирие? Это стоит хорошенько обдумать. А как иначе трактовать приглашение Санина? Не заставит же он его пойти против Станкевича? Санин не согласится… Не согласится ли? А если этот гаденыш согласится?.. Стоп. Всю карьеру Санину сделал он. Он вывел ОНОКСбанк в тройку крупнейших. Неужели Белов полагает, что это заслуга Санина? А как он еще может думать? Наверное, так и думает: талантливый банкир, молодой, перспективный, с нуля вывел банк в число первых в России, но находится под дурным влиянием. Вполне возможно и такое мнение. Забавно, забавно…
Вчера он принимал Людочку. Встречу с женой отодвинул еще на три дня, хотя вдова рвется и негодует, что он не спешит ее принять. У баб вообще нет памяти. Еще полмесяца назад Элла его и знать не хотела, а теперь не понимает, почему он оттягивает их встречу. Как будто он что-то ей должен.
Людочка принарядилась и весьма волновалась. Но все прошло хорошо. Он угощал ее осетриной, икрой и шампанским. Она выпила пару бокалов, порозовела, щечки зарумянились, глазки заблестели. У Людочки под стать фамилии русское, слегка овальное красивое лицо с полными розовыми губками и алыми пятнами на щечках. Расположена к полноте, хотя замужем она не была, не рожала, и ей нет еще тридцати. Девушка на выданье. Но весьма деловая, несмотря на кустодиевскую внешность, располагающую на первый взгляд к любовным усладам.
Людочка, и до развода дышавшая в сторону Станкевича весьма неровно, после ухода Эллы резко активизировалась, сама стала звонить, сообщать различные новости, и Геннадий Генрихович как бы попал в зависимость от нее. Он понимал, что ни деньги, ни дорогие подарки, ни угощения ее не интересуют. Она сама достаточно зарабатывала, ей хватало и на наряды, и на развлечения, квартиру ей купили родители, люди тоже небедные, и Станкевич ей был нужен как мужчина. Если уж не как муж, то как постоянный любовник. Она давно этого хотела и теперь желала получить свое. Так считал Геннадий Генрихович, и, приглашая ее, он с этим как бы примирился. Ибо оттягивать дальше встречу было невозможно, а терять Людочку Апухтину он не мог: слишком важную роль она играла во всех его интригах, играла сознательно и добровольно, добывая такую информацию, которую и ловкий шпион, работая на ее месте, не всегда сумел бы получить.