От России на симпозиуме выступил Турецкий. Он поиронизировал над Питером по поводу Джеймса Бонда, который имел право убивать, несмотря на все существующие законы, но им негоже выдвигать в качестве идеала этакого романтизированного террориста. Далее он предложил переподчинить Международный антитеррористический центр Организации Объединенных Наций. Турецкий призвал уважать законодательства всех стран и действовать совместно с правоохранительными органами той страны, на территории которой разыскивается тот или иной террорист или отдельная мафиозная группа. Таким образом, своим выступлением он свел на нет саму идею организации такой межнациональной организации, за что ему и досталось по возвращении. Но выступлением дело не ограничилось. Турецкий вместе с Реддвеем и группой «Пятый уровень» участвовал в операции против алмазного монополиста — фирмы «Марс».
Питер, встретившись с Турецким тем же вечером, сообщил новости не слишком приятные. Проверка всех боевиков, затеянная в Женевской группе, еще не закончилась, хоть и наметились некоторые послабления, во всяком случае, их агент дал о себе знать, передав, что грозовая туча вроде прошла мимо него, их выпускают из «карантина», но пока действовать свободно, как раньше, он еще не может. Ничего агент не знал о Нортоне и Гжиже, хотя задание — срочно выяснить их местопребывание — он получил.
Все это руководитель антитеррористического «Пятого уровня» успел рассказать по дороге, заявив, что его очаровательная жена Эмма приготовила ужин и с нетерпением их ждет. Турецкий, зная, что в гостях у Питера побывать придется, привез в подарок сыну Реддвея Рону модель российского правительственного «ЗИЛа».
Рон собирал модели всех машин мира, но «ЗИЛа» у него не было. Даже Реддвей не смог достать эту игрушку перед отъездом. Турецкий же стащил ее у Лары в тот вечер, когда был у нее. Лет десять назад ее отцу заводчане подарили красивую модель на юбилей, и «членовоз», как тогда его звали, пылился в шкафу. Лара, разбирая перед приездом родителей завалы всякой дребедени, выудила красивую игрушку оттуда и поставила на сервант. Но в такие подробности московский гость вдаваться не стал, и на восхищенный вопрос Питера: «Где ты это достал?! Я всю Москву облазил!» — скромно ответил:
— Я знаю, что придется тебе в ножки кланяться, вот и постарался. Трудно было, сам понимаешь.
Питер тяжело вздохнул, понимая, что в ответ на такой подарок надо тоже отвечать чем-то достойным.
— Он меня вынуждает на адекватное действие. Знает, старый черт, что Питер в долгах не сидит.
— В долгу не остается, — поправил Турецкий. — Опять очередную гадость придумал!
— Какая гадость?! — возмутился хозяин. — Это большая радость! Мое начальство в Штатах направило письмо вашему Белову с просьбой во второй раз откомандировать тебя в группу «Пятый уровень». Ты будешь моим заместителем и начальником всего Восточноевропейского отделения. Причем платить зарплату тебе будут Соединенные Штаты, от России ничего не требуется, только сказать: «Добро — о'кей!» Они еще налоги с тебя будут сдирать.
— Драть, — поправил Турецкий.
— Ну драть. Это плохо?
— Это хорошо! — обрадовался Скопин.
Турецкий же, однако, особого восторга не выказал.
— Я тебе такую характеристику выдал, что в Вашингтоне изумились. Будем вместе с гор на лыжах шу-у-у. — Реддвей живописно изобразил, как они будут кататься на лыжах с Альп. — Баньку построим, я знаю где! У подножия Альп, на «Цук — шпиц», много снега, можно головой прямо в сугроб. Ты не рад? — огорчился Питер.
— Я рад, — согласился Александр Борисович. — Почетную ссылку, как Меншиков в Березово, заслужил. Ты только помоги этих стервецов поймать, и я готов в обмен на них приехать сюда, в Гармиш-Партенкирхен.
— Тут ничего не поделаешь, придется немного подождать, — мило улыбнулся Питер, наполняя стакан Турецкого виски. Лева от крепких напитков отказался, выбрав запотевшую бутылку крепкого баварского черного пива.