— Что с памятью-то? — сочувственно спросил он. — Не прояснилась?
— Нет, — вздохнул Денис. — Как дохожу до этого места и начинаю вспоминать, так даже голова болеть начинает.
— Может, тебе действительно стоит сходить к врачу? — спросил дядя.
— Когда?
— Да, со временем туговато. А тут еще Шелиш. Меня уже вызывали наверх, к министру, сказали, чтоб оказывал всяческую оперативную помощь прокуратуре и ФСБ. А то я без них не знаю, что делать.
В следственной части Генпрокуратуры, в кабинете у Турецкого, уже сидел Питер. Увидев Дениса, он обрадовался. Молодой детектив подробно изложил события прошлого вечера. Сделал паузу и позвонил Гаврилову. Тот наорал на Дениса, потому что у него дела и он должен уезжать. Но никаких звонков ему не поступало. Грязнов-младший разрешил приятелю покинуть телефонный пост.
— Могут еще сегодня вечером позвонить, — заметил Вячеслав Иванович.
— Вряд ли, — глядя в окно, сказал Турецкий. — Они его вычислили.
— Как? — не понял врио начальника МУРа.
— Обыкновенно. Номер машины запомнили. И сегодня утром им выдали информацию.
— Этого быть не может! — отрезал Грязнов.
Он взялся за телефон, чтобы звонить в ГАИ и выяснять, кто интересовался «четверкой» племянника, но Турецкий его попридержал.
— Надо деликатно поинтересоваться у ребят, сидящих на компьютере: кто, что, в какое время запрашивал информацию о «четверке» Дениса, — посоветовал Александр Борисович. — Это могут быть очень высокие лица, и сейчас по телефону они тебе не скажут.
— Черт! — вдруг выругался Грязнов, долбанул кулаком по столу, так что Питер даже вздрогнул. — Я же сам вчера Денискину «четверку» в розыск поставил!
Турецкий кисло усмехнулся и покачал головой.
— А я тебе постоянно о чем толкую: иногда надо думать, головка не только для похмелья предназначена, — глядя на воспаленное лицо полковника милиции, усмехнулся хозяин кабинета.
— А что было делать, если первый час ночи, а от придурка ни слуху ни духу! Я, естественно, замандражировал. На такое дело послали, а тут Питер в ухо дудит: «Это опасно, это опасно!» — рассердился Славка. — А племянник, как-никак, единственный.
Реддвей молчал, внимательно слушая весь разговор и посасывая трубку. Вошла Лара, принесла кофе, печенье, нарезанный лимон и ту самую начатую бутылку «Мартеля». Питер оживился. Грязнов из-за своих ночных треволнений вчера вылакал у него все виски, заставляя пить и его, и у него с утра трещала голова. Турецкий удивленно посмотрел на Лару. Он даже не заметил, как она утром прихватила с собой остатки «Мартеля». Они сегодня впервые заявились в следчасть вместе, и Меркулов, встретив их в коридоре, удивленно изогнул брови. Лара, оставив поднос на столе, вышла из кабинета, хотя Турецкий и предложил ей выпить с ними рюмочку.
— У меня дела, — индифферентно сказала Лара и вышла в приемную, не одарив Турецкого никаким приметным взглядом, точно они вообще никогда не состояли в интимных отношениях, а по служебным едва переваривали друг друга. «Это еще что за фокусы? — рассердился про себя Александр Борисович. — Новая тактика? Ну я тебе покажу новую тактику!»
Они выпили по глотку — Денис отказался, он был за рулем, — и Питер порозовел.
— Что скажешь, профессор? — спросил Питера Турецкий.
— Ты прав, мы его вспугнули, — вздохнул он. — И на Серпуховке его искать нет смысла. Жалко. Сегодня…
Питер, точно очнувшись, вдруг поднялся, схватил Турецкого за руку и, к удивлению присутствующих, вытащил его в коридор. Оглянувшись по сторонам, он прошептал:
— Сегодня из Гармиша приезжает твоя любимица Надя Павлова.
— Ты не хочешь, чтобы Славка с Денисом знали? — не понял Александр Борисович.
— Нет, хочу, но там у тебя утечка. Я вспомнил.
— Что? — не понял Турецкий.
— Утечка.
— Какая утечка?
— Утечка, — повторил Питер. — Подслушка.
— Ты считаешь, мой кабинет прослушивается?
— Да.
— Этого не может быть, — твердо сказал Турецкий.
— Я знаю.
— Откуда ты… — Александр Борисович уже хотел выматериться: приехал босс разведки и городит чушь, но мягкое лицо Питера вдруг явило такую жалостливую гримасу, что Турецкий запнулся. — У тебя точные сведения?
— Да.
— Откуда?
Питер вздохнул, как невеста перед женихом в ответ на сакраментальный вопрос: девушка она или женщина.
— Мне так сказали.
— Хороший человек сказал?
— Очень хороший.
— Тогда поверим. — Турецкий закурил. — Вот черт! Даже в голове не укладывается. Прямо-таки фантастика. И что теперь делать? Кабинет менять?