Десять секунд. Гартен сильно зажмурился и выдохнул. Как он ни пытался, волнение перед очередной гонкой преодолеть не мог. Сейчас он снова с головой окунётся в омут, который ломает людей и метал. Который разрывает в клочья плоть и судьбы. Который проглатывает тех, кто ещё жив, а металл выплёвывает, чтобы те, кого проглотить не удалось, сделали из него новые боевые колесницы и привезли для него очередную порцию пищи. Этот омут и есть Пустоши – наследие нового мира, утопающего в грудах ржавого металлолома. Мира беззакония и постоянных войн за топливо.
Есть много примет перед началом боя. Удачу определяют по всяким мелочам, или объектам, которые поддаются счёту. Но верят в них только в эти самые десять секунд. Верят просто потому что страх заставляет верить во всё, что хоть как-то гарантирует жизнь. Для Гартена существовало лишь две приметы. Первая: если небо резко становится пасмурным – возможно, начнётся буря. Вторая: если кто-то выглядит очень подозрительно, его стоит опасаться. Водила почувствовал, как немного дёрнулся. Один из мельком замеченных участников действительно имел очень подозрительный агрегат. Самая обычная потрёпанная легковушка. Ржавое ведро без брони и без оружия.
«Чувствую, он всем доставит хлопот. В противном случае его взорвут через несколько метров от старта.» – подумал водила. Токарь резко опустил руки вниз, будто поймал ими незримых духов войны и придавил к полам пьедестала. Затем приподнял левую руку с широко растопыренными пальцами:
– На старт! – рявкнул барыга. Все участники в ответ ему дружно погазовали пару раз. Спорткар воина дороги изрыгнул снопы пламени, а командир броневика присвистнул и скрылся внутри своего агрегата. Внутри каждой кабины сейчас звучали неведомые мантры и проклятия в сторону оппонентов. Адреналин со страхом переполняли каждого, в особенности пилотов. Или, говоря привычным языком, водителей.
– Приготовиться! – рявкнул Токарь, точно также поднимая вторую руку.
«Ну, сейчас начнётся бойня!» – в последний раз перебрал свои мысли Гартен. Напряжение росло сейчас в каждом. Секунда, и десяток бронемашин рванут с места, чтобы на трассе решить, кто из их экипажей имеет право пожить подольше. Руки вспотели, в сотый раз проглаживая верхний полукруг руля, или рычаги штурвала. Произносимые фразы обрели истерический характер.
Все ждут этот момент. Вперёд. За топливом, водой, припасами – не важно! Просто нельзя останавливаться. Под градом пуль и с толпой мародёров на хвосте. С перебитой ходовой и без оружия. Со страхом смерти в мозгах и с бешеным азартом в сердце. Движешься – значит живой. Пока ещё. Живой.
Токарь снова вдохнул, согнул все пальцы, кроме указательных и устремил их вперёд. По дороге, выходящей на магистраль.
– Поагналиииии! – вырвалось из его рта вместе со всполохами огня декоративных огнемётов за его спиной.
Гартен резко раскрыл глаза и что есть силы вдавил педаль газа. Его лицо сейчас имело грозное выражение. Глаза горели, даже спрятанные под окулярами лётных очков. Старт есть. Теперь – жить.
Что уж говорить, реакция здесь требовалась молниеносная. Только-только выйдя на полноценную трассу, началась та бойня, о которой грезил водила.
Первым о себе напомнил броник на гусеницах. Четыре ствола принялись лупить по всем агрегатам в поле зрения своих стрелков, но в основном по тому, кто был прямо по курсу. А был им пикап с автопушкой. Впитав в корму несколько очередей, он всё же довернул орудие до нужного курса и отправил туда три выстрела. Глухо они ударились о лобовую броню пулемётчиков, но не взяли её. После манёвра пикап ушёл влево и постепенно стал удаляться.
Тут и Гартен ощутил, что по нему вели огонь. Ещё один пикап пытался попасть по колёсам его бронемобиля. Он двигался в паре метров сзади справа. Огонь вёл такой же пулемёт, что и у Гартена, вот только уступал в скорострельности. Не стоило медлить. Водила машинально нашарил на панели нужный рычаг, после чего экран, до последнего момента безжизненный, выдал чёткую картинку противника в светло-сером спектре. Глаз сразу зацепился за бак, закреплённый на заднем крыле. В следующую секунду на этом баке возникло ярко-зелёное перекрестие и откуда-то сверху донеслось глухое постукивание. Пули разорвали бак. Вопреки предположениям Гартена, он был пуст. Просчёт дорого обошёлся. Водила не заметил, как слева его начал притирать ещё один соперник. На его капоте с уже приличной скоростью крутились циркулярные пилы. В очередной толчок они без труда лишили переднее колесо всякой защиты, а в следующий уже лишили бы Гартена колеса. Резко перехватив руль двумя руками, водила дёрнул влево, потом сразу вправо: пилы вместо колеса встретились с линией шипов и сняли целый кусок острой арматуры, после чего броник Гартена оттолкнул контактника в бок, а сам ушёл в противоположную сторону. Момент, и рука снова легла на рычаг турели. Пулемёты прочертили линию по земле и лишь немного – по врагу. На корпусе владельца пил появилось несколько дыр, соперник немного сбросил скорость. Уловив это, турельщик сильнее вдавил газ и оторвался от преследователя.