- Да понятно! - кивнул Маркус. - Если не выгорит, оставлю тебя без глайдера. Не пойдет. А в окрестностях есть что-то подходящее?
Джонатан задумался. Скальный массив восточнее? Неглубокие пещеры, не то. А в остальном - лед. Серо-голубое пространство, не оживающее даже местным коротким летом. С другой стороны - витавры где-то должны отсиживаться во время Гонга, логичная же мысль. Или он на зверушек не действует, но почему? Эх, Мари...
Как же не вовремя умирают любимые, особенно когда они еще и ученые.
А ведь она любила его, на самом деле любила - просто он, привыкший жить наукой, открытиями и лекциями, этого так и не понял. И кем она была для него - тоже не понимал, пока там, в пещере, еще светящейся оплавленными краями, не наклонился над мертвым телом Мари. Ведь они могли быть вместе и дальше. Могли бы.
Но нет.
* * *
Когда Джонатан выбрался из саркофага, в куполе было пусто.
- Бо! Он что, ушел?
- Да, капитан. Проверил работу капсулы, даже со мной попрощался. Скафандр не надел, так и вышел на поверхность - в рубашке и домашних брюках. Вы же велели оставить прежние допуски, а они у охранника достаточны и для более безумных поступков. Бластер не взял.
- Давно?
- Через час после начала Гонга. Как раз максимальные разряды шли, вы бы знали, как звенело радио на всех частотах.
Звенело... Да, верно, потому и Гонг. Удивительно красивый звук, кстати, он слушал записи первой экспедиции еще на Земле. Как будто некто играет на огромном ледяном ксилофоне. Вразнобой, но все вместе - симфония. Гимн Фенерона.
- Погоди, Бо! Через... час?! Он был жив?
- Вполне, капитан. Хотя и не сильно разговорчив, но Маркус и раньше был таким.
Джонатан размял затекшие руки и сел на диван. Какая разница, где разговаривать с искином, он и в туалете услышит.
- Покажи мне запись, как он уходит.
На мгновенно оживших мониторах, до этого тщательно притворявшихся участками глухих пластолитовых стен, пошла запись. Вот Маркус стоит возле саркофага - странно все же видеть самого себя там, лежащим в железном гробу со смотровым окошком. Обходит кают-компанию, касаясь пальцем корешков книг. Зачем-то берет в руки чашку, рассматривает ее, словно видит впервые. Явно уже какие-то нарушения мозговой деятельности, но пока жив, жив...
Вот охранник выходит в шлюз. Касается рукой скафандра, но не делает никаких попыток надеть. На шлем и оружие даже не смотрит, нажимает на кнопку открытия перехода.
Джонатан наклонился вперед, всматриваясь, прощаясь с единственным человеком на этой замерзшей планете.
Маркус обернулся, поднял голову и глянул прямо в глазок камеры. На мгновение показалось, что глаза у него стали ярко-синими, совсем чужими. Как у витавров, черт бы их побрал. Вот он что-то сказал. Беззвучно, одними губами. Джонатан вскочил, пытаясь расслышать, но охранник уже отвернулся и уверенно вышел наружу, в подсвеченную неяркими алыми вспышками ледяную метель. Дверь шлюза закрылась за ним.
- Бо, что у него с глазами? И что он сказал?
- Нет информации, капитан. Фиксирую изменение цвета радужки, но причины неясны. А сказал... Там неразборчиво, но наиболее вероятный вариант - "витавры не прячутся". Или что-то вроде.
- Тупая ты все же железка, Бо...
- Да, кэп. Тупая... Таким сделали. Погодите! Есть информация с орбитала наблюдения. Зафиксировано изменение петроглифа на Скале. Даю прямое включение.
Теперь и Джонатан видел, что Скала изменилась. Когда и как это произошло, надо разобраться позже, но он видел в сетке сложных узоров лицо Мари. В пол-оборота, живое, настоящее, словно она смотрела куда-то мимо него и... И улыбалась.
Исследователь готов был поклясться несуществующей шляпой Бо, что он это видел!
А внизу, в череде спиралей и подобия ступенчатых рядов цифр, появилось несколько новых черточек. Он выучил картину наизусть, даже без подсвечивания изменений компьютером, ясно видел пять... нет, шесть косых линий. Совсем свежие насечки. Их раньше не было.
- Проверь заряд глайдера, я лечу туда, - сказал в пространство Джонатан. - Срочно. Сейчас. Я должен видеть это своими глазами!
Раз уж ему подарили жизнь, он обязан разобраться с этой планетой. Со Скалой. С Гонгом. Со всем, что здесь происходит. Если не силен в людях, так хотя бы послужи им, чем можешь. И черт с ней, с премией Маска-Хокинга! Хотя и она не помешает.