— Что же ты мне предлагаешь? — Рамона выпустила соломинку из губ.
— Ты еще не догадалась?
— Но ты даже не намекнул…
— Я полагал, что моя жена будет более сообразительной, — фыркнул Гай.
— Ты шутишь. — Рамона уставилась на него. — Ты предлагаешь мне…
— Выйти за меня замуж.
— Но… зачем?
— Зачем? Ты еще спрашиваешь?
Гай потянулся к ней, дернул за кончик простыни, та развернулась — и Рамона оказалась перед ним совершенно нагая. Гай поднял ее со стула, прижал к себе, она безошибочно почувствовала его желание.
Бутылочка осталась недопитой, со стола скатились яйца, которые Гай успел приготовить на завтрак. Они оказались сваренными всмятку и растеклись по кафельному полу. Гай притиснул Рамону к стене, она обхватила его ногами и наблюдала, как внизу, на кафельном полу, желток растекается, подбираясь к его голым пяткам…
Гай застонал, и она почувствовала взрыв, от которого ей стало невероятно хорошо.
— Вот зачем, теперь ясно? — со свистом выдохнул Гай.
Рамона молчала, по ее лицу блуждала изумленная улыбка.
— Я где-то читала, что в твоем возрасте мужчины гиперсексуальны.
— Такой мужчина способен доставить тебе бесконечное удовольствие. Разве ты не хочешь?
— Хочу.
— Так ты согласна?
— На удовольствие?
— На брак!
Она наклонилась к нему и крепко поцеловала в губы.
— Да, я согласна.
— Ты будешь женой винного магната!
И она стала его женой. Произошло это двадцать лет назад.
Глава третья
Кризис в середине жизни
Сердце Гая ныло и болело, стоило ему остаться наедине с собой и снова вспомнить о своем дурацком обещании. Но… как он мог не дать это обещание? Рамона вынудила его, она приперла его к стенке.
— Я не хотела бы тебя видеть…
Когда она начала произносить эту фразу, он почувствовал, как побежали по спине мурашки. О нет! Она не должна договорить ее до конца. Не должна произнести то, чего он боялся. Есть слова, которые нельзя вернуть обратно, они все равно дадут о себе знать.
— …полгода, — закончила Рамона.
Он испытал искреннее облегчение. Жена не произнесла того, чего он боялся. Она не сказала самого ужасного: «никогда в жизни». Конечно, слова — не дела, не поступки, но за два десятка лет Гай хорошо понял, кто такая Рамона. Она из тех, кто не бросает слов на ветер.
— Хорошо, хорошо! — Он поднял руку, успокаивая жену. — Как скажешь.
— Ты можешь уехать в Париж?
— Да, конечно. — Он хотел спросить, что собирается делать Рамона все это время, но ему явственно вспомнились осколки битой посуды, усеявшие лужайку за домом.
— Мы не станем перезваниваться. Освободим друг друга на полгода от общения. — Она постаралась изобразить улыбку, желая смягчить неприятный разговор. — Представим себе, что у нас — накопленный за жизнь и неиспользованный отпуск.
— Попробуем, — согласился Гай, не рискуя спорить.
И вот теперь срок этого странного отпуска приближался к концу, а Гай все чаще задумывался о том, что случится после завершения срока. Его друг доктор Уильям объяснил ему очень четко, но Уильям почти не знает Рамону, он рассматривает ее как среднестатистическую женщину, оказавшуюся в кризисе середины жизни.
Рамона, знал Гай, — не среднестатистическая женщина. Она уникальная.
Он завязывал галстук перед зеркалом и увидел тени под глазами. Почему-то сегодня он не мог спать, мысленно прокручивая в голове события прошлого.
Гай полюбил Рамону с первого взгляда. Пообещал ей, что она станет женой винного магната. Он криво усмехнулся. Мать говорила ему, что точно такие слова произнес ее будущий муж. Отец Гая.
Но… потом он решил переложить столь почетную обязанность — достичь небывалых высот в виноделии и в виноторговле — на своего первенца, на сына.
— Я слишком рано женился, — так отец объяснил причину, по которой не стал великим в своем деле. — Но я не мог упустить твою мамочку, — добавил он, хитровато улыбаясь. — Я заботился о твоих интересах, Гай. Ни одна женщина не родила бы мне такого сына, как ты, такую дочь, как Элен. Я вас просто обожаю.
Но, вероятно, сказалась наследственность, поскольку Гай тоже не захотел упустить Рамону. Только она, был уверен Гай, могла родить ему потрясающего сына — Патрика.
Сердце Гая болезненно сжалось. Рамона выставила из дома и Патрика. Парень собирался уехать на Сейшелы на месяц позднее, но быстро переиграл планы.
Гай заметил, что с Рамоной что-то происходит. Она стала замкнутой и раздражительной. Она ничему не радовалась, она все делала так, словно исполняла обязанности. Ответственный по своей природе человек, Рамона не позволяла себе отказываться даже от того, что ей совсем не хотелось делать, если это нужно было Гаю, Патрику, семье.