Особенно часто «У Нино» посещали двое парней в темных костюмах и проводили там долгое время. Они появлялись рано утром, завтракали и какое-то время сидели просто так, потом на час-другой уходили. Один глотал эспрессо за эспрессо, второй предпочитал вино.
Что и говорить, разительный контраст являла собой эта парочка.
Человек-Эспрессо был молод. Лет под тридцать, коротко остриженные черные волосы уложены с помощью чего-то подозрительно похожего на вазелин; казалось, в лучах ультрафиолета они будут светиться. Из-под отворотов брюк виднелись неуклюжие, с круглыми носами черные ботинки. Под пальто парень носил темно-синюю спортивную рубашку.
Человек-Вино был лет пятидесяти, в темной строгой рубашке с золотыми запонками, но без галстука; серые волосы были стянуты сзади в тугой хвост. Если его младший товарищ ходил намеренно неторопливым шагом, с «мясистостью» бодибилдера, то Человек-Вино как бы дрейфовал — словно носил мокасины или касался земли лишь на каждый третий или четвертый шаг.
На второй день сразу после завтрака Человек-Эспрессо вышел во двор забегаловки покурить. Глубоко затянувшись, он вдохнул полные легкие медленного яда, выдохнул, потом попытался затянуться еще раз… Не получилось.
Что-то произошло с его шеей. Что за хрен — проволока?
Он цепляется за нее пальцами, уже осознавая, что тщетно: кто-то сзади с силой ее натягивает. А это странное тепло на груди — должно быть, кровь. Он пытается опустить взгляд; в тот самый момент кусок кровавой плоти, его плоти, падает ему на грудь.
«Так вот оно как, — думает он, — вперед по гребаному туннелю, с дерьмом в штанах. Черт побери!»
Водитель засовывает купон «У Нино» в карман пальто Человека-Эспрессо. Но прежде обводит красным фразу «Обеспечиваем доставку».
Черт побери, эхом отозвался через несколько минут Человек-Вино. Телохранитель Нино привел его сюда после того, как один из поварят, вышедший слить жир с подноса, наткнулся на Младшего.
А вообще-то какого черта этого парня называют Младшим?
С ним все кончено. Глаза выкачены, по всему лицу звездочки разорванных кровеносных сосудов. Язык высунут, как пробка, сделанная из мяса.
Поразительно. У парня все еще стоял член. Иногда Человеку-Вину казалось, что к этому сводилась вся сущность Младшего.
— Мистер Роуз? — обратился к нему телохранитель.
Как же его зовут? Они то и дело меняются. Какой-то там Кейт.
«Сукин сын! — думал Человек-Вино. — Сукин сын!»
Не то чтобы он так уж сильно привязался к этому парню — тот иногда саднил, как заноза в заднице: сплошные накачанные стальные мышцы, морковный сок и стероиды плюс кофеин в количестве, способном убить табун лошадей. И все же, дьявол, тот, кто прикончил его, сделал это там, где ничего подобного происходить не должно.
— Похоже, боссу стоит довести проблему до тех, кто стоит выше, мистер Роуз, — заметил у него за спиной Кейт какой-то.
Человек-Вино в одной руке держал бокал вина, а в другой — купон на пиццу. Кружок, нарисованный красными чернилами. «Обеспечиваем доставку».
Прошло каких-то несколько минут. Как далеко успел смыться гаденыш? Ладно, этим займемся потом.
Он осушил бокал.
— Пойдем, скажем Нино.
— Ему не понравится, — заметил Кейт какой-то.
— А кому понравится?
Берни Роузу это уж точно не нравилось.
— Значит, ты спустил гончих на этого парня, и я слышу об этом впервые, когда он приходит ко мне и на моей собственной территории мочит моего напарника… Видно, правда, что в нашем деле не принято действовать сообща. Но теперь это и мое дело, Нино. И ты чертовски хорошо это знаешь.
Нино, который ненавидел макароны любого вида и размера, сунул в рот последний кусок шоколадного рогалика и запил чаем «Эрл грей».
— Мы с тобой знакомы уже сколько?.. С шести лет?
Берни Роуз молчал.
— Поверь мне. Это было случайное дельце, не то что обычный бизнес. Стоило с ним разобраться.
— Как раз случайные дела и могут свести тебя в могилу, Нино. Ты и сам знаешь.
— Времена меняются.
— Времена чертовски здорово меняются, если ты посылаешь любителей на убийство и даже своих людей держишь в неведении относительно того, что происходит.
Берни Роуз налил себе очередной бокал вина, которое по привычке называл испанским красным. Нино не отрываясь следил за ним взглядом.
— Расскажи мне все.
Если бы он снимал кино, попросил бы изложить предысторию. У киношников для всего свои названия: «предыстория», «подтекст», «предвосхищение», «проработка». Режиссеры, ради спасения собственной шкуры не способные логично составить пару предложений, обожали рассуждать о «структуре» сценария.