П.Н. Свистунову
13 марта 1858 года
Расставшись с вами, добрые друзья Петр Николаевич и Татьяна Александровна, мне не удалось ещё до сей поры написать вам и поблагодарить за ваше сердечное гостеприимство. 5 дней, проведенные у вас, мне живо напомнили вашу долговременную ко мне, грешному, дружбу. Это напомнило мне и простодушную нашу Сибирь, которую я всегда с удовольствием вспоминаю.
С тех пор я был только на короткое время в Туле и у Нарышкиных - и вот весь пост сижу дома.
Метели у нас были ужасные. Вы в городе о них и понятия не имеете. Так что совестно иногда и посылать на почту. От этого отчасти и редко пишу.
Анненковы наши были проездом в Москве, а потом и в Петербурге у Оленьки. Может быть, и теперь ещё там. Давно от брата Михайлы не имел писем. В Петербурге в это время должен был быть и наш Фролов - хотел везти своего и Фаленбергова сына в корпус. Посмотревши на здешнюю дороговизну, вероятно, они и вся их минусинская колония предпочтет не двигаться с места.
И.И. Пущину
28 марта 1858 года
Если есть время, перепиши помельчей свой статистический отчет об Марьине и пришли. Вероятно, и нам будут запросы в том же роде, чтобы заранее можно было приготовить ответы пообстоятельнее.
Ты советуешь читать современные журналы, но у нас здесь такая глушь, что, кроме "Московских ведомостей" и "Сына Отечества" и то неаккуратно, мы нынешний год ничего не читали. Нарышкин многие журналы получает, но ведь это для нас за тысячу верст, кого пошлешь, когда и на почту в Алексин не всегда удается.
П.Н. Свистунову
4 октября 1858 года
Письмо ваше, любезные друзья Петр Николаевич и Татьяна Александровна, было получено мною 5 сентября. Не удалось отвечать, потому что со всяким днем поджидал Пущиных и думал, что или вы с Оболенским в наши края явитесь, или мне удастся с Нарышкиными к вам побывать. Но поездка Нарышкина не уладилась.
Насчет крестьянского дела и я читаю все, что попадается в журналах. Но сделать из всего этого отчетливый вывод до сей поры невозможно. Как-то сладят с этим вопросом наши губернские комитеты! Помоги им Бог основать главную канву. Подробное развитие, по-моему, зависит от времени и от опытного применения общих правил к каждому имению. Я уже свои ответы в Рязань отправил. Там, кроме сведений, требовалось мнение, почти точь-в-точь по вопросам, предложенным в первой книжке Благоустройства. В последующих книжках есть и ответы - но все они ходят около предмета, а не разрешают самого дела. Да и трудно это сделать a priori. Желательно, чтобы для переходного состояния количество надела и соразмерность с ним повинностей, да и самое устройство общества как можно менее разнились от того, к чему и крестьяне и помещики привыкли, - и переходное состояние служило в собственном смысле нечувствительным переходом к новому порядку. Одною ступенькой нельзя заменить сотню, когда они необходимы (выделено мною. Авт.).
Вот, кажется, главная ошибка всех господ прожектеров, которые, минуя средние инстанции, хотят перешагнуть одним шагом то, что годами может совершиться. Вероятно, и в этом важном деле, кроме говорящих и пишущих, есть и молящиеся, чтобы Господь сам помог в нашем отечестве совершиться богоугодному этому великому делу. Следовательно, надо надеяться, что с помощью Божьей все мало-помалу и обдумается и устроится.
И.И. Пущину
25 октября 1858 года
В Москве, вероятно, ты столкнулся опять с Нарышкиными. Листок твой от 5 октября я получил 11, но не успел отвечать, потому что проездил в Егнышевку целую неделю и там было много дела с подеревной продажей леса брата Михайлы. Об письме к Николаю не ломай голову, лучше ничего не писать. Он остался доволен и твоим посещением, и твоим выслушиванием его стихо-творений и патетической прозы, и пряниками, которые я отдал ему от твоего имени.
Точно странная судьба нашего доброго Евгения Калужского - что он ни сделает, все невпопад. Хорошо, что застал вас, по крайней мере, в Калуге и удовлетворил желанию своему вас обнять хотя на короткое время. Жду от тебя подробного отчета о впечатлениях и путешествиях.
Сам же ничего не могу тебе сказать нового или сколько-нибудь отменившегося от нашего обыкновенного быта, который ты видел. Естамп и картину Иванова мне не удалось видеть. Фотография очень плоха, и потому судить трудно об ефекте самой картины, которую, вероятно, ты увидишь. Одна ошибка автора, которую я заметил, это то, что лица на самом последнем плане сделаны слишком отчетливо, так что все отдельные части лица выражены. Это отдельные миниатюры, а не перспектива натуры. Но передние фигуры должны быть очень хороши.
П.Н. Свистунову
4 января 1859 года
Здоровье его (Пущина) в эти три дня несколько лучше против того, как вы его оставили. Спал все три ночи хорошо и кашлял менее. Но все ещё слабость заметна по утрам, а к вечеру делается пободрее. Скажите Оболенскому, что на три его письма Иван Иванович не отвечал, потому что Канцев не советует делать усилий. И к своим только по две строчки прибавляет к письмам Нат. Дмит. Она, слава Богу, здорова. Извините, что не распространяюсь - уже два часа, надо посылать на почту. Простите, любезный друг, на этот раз. Обнимаю вас крепко.
Павел Б. - Пушкин.
Друг Оболенский, крепко обнимаю и поздравляю с новым годом, равно и Гаврилу Степановича. Сейчас сошла сверху Нат. Дм. и вместе с Иван. Ив. посылают вам самый дружеский привет.
Н.Д. Фонвизина - Нарышкиным
11 января 1859 года
Добрый друг наш Пав. Серг. приехал к нам до праздника и до сих пор гостит у нас - не знаем, как благодарить его за этот знак дружбы его к нам. Он и сам как-то развинтился. Погода сверхнеблагоприятная, может, и простудился. Пав. Сергеев. вас усердно приветствует.
П.С. Пушкин - М.М. Нарышкину
25 февраля 1859 года
Больному нашему не хуже, как был при тебе с Сутгофом. Думаю даже, что немного лучше, если не в приращении силы, то, по крайней мере, менее кашля, менее опухоли в ногах.
Я, слава Богу, здравствую, но застрял здесь, а друга в его неудовлетворительном положении оставить не хочется.
Христос с вами. Поручая себя и всех нас высшим молитвам, остаюсь душою преданный вам
Павел Б. - Пушкин.
(Фонвизина - М.М. Нарышкину в этот же день: "Друг наш Павел Серг. неотлучно при нем".)
Н.Д. Фонвизиной
20 марта 1859 года, вечером, Марьино
Мы поджидали тебя завтра, сердечный друг Наталья Дмитриевна, но, видно, завтра ещё не будешь. Авось в воскресенье или в понедельник, Бог даст, обнимем тебя. Здоровье Ивана в эти дни так же порядочно идет, как и предыдущие.
Н.Д. Фонвизина - Нарышкиным
29 марта 1859 года
У нас сестра Лиза, которая как сестра милосердия неутомимо действует около больного, предупреждая все его требования.
И добрым гением витает около нас Пав. Серг., ей усердно помогает.
3 апреля 1859 года И.И. Пущина не стало. Павел Сергеевич Пушкин, неотлучно находясь при больном друге много ночей и дней, принял и его последний вздох. Больше месяца оставался он в Марьине, чтобы поддержать и утешить Н.Д. Фонвизину, помочь в необходимом.
Сведений о пяти последних годах жизни Павла Сергеевича (1860-1865), равно и его писем, удалось отыскать очень немного. В них по-прежнему совсем мало о себе, все больше о друзьях, о декабристском их семействе. А старые декабристы всерьез обеспокоены здоровьем П.С. Пушкина. Видно, в эти годы не однажды навещали его П.Н. Свистунов и Е.П. Оболенский, Е.И. Якушкин и Н.Д. Фонвизина, рекомендовали докторов, помогали материально. Он же, когда мог, навещал Н.Д. Фонвизину, "калужских жителей" - Оболенского, Свистунова.
Н.Д. Фонвизина - Нарышкиным
27 сентября 1859 года: "Пав. Серг. недели три жил у меня".
24 июня 1863 года: "Пав. Серг. вчера приехал ко мне".
17 сентября 1863 года: "У меня гостил Павел Сергеевич - он теперь порядочно себя чувствует. Лечился у гомеопата Адринского".
П.С. Пушкин - П.Н. Свистунову
2 июня 1860 года, Коростино
Давно не беседовал с вами, добрейшие друзья Петр Николаевич и Татьяна Александровна. Что сказать вам о себе? Здоровье мое в настоящее время, благодарение Богу, изрядно, а зимой и весной нередко прихварывалось. Наконец, дождались и летнего тепла, так что пишу теперь с открытым окошком. Недавно ездил с сестрою повидаться с Нарышкиными, которые с 3 мая в Высоком. В Париже они видели ваших родных и оставили их здоровыми. Вообще не нахвалятся заграничною жизнию, более парижскою, потому что в других местах, кроме Седена, только на короткое время были. Часто бывали в нашей посольской церкви, настоятель её отец Василий - очень умный и образованный человек, участвует в издании французского религиозного журнала, имеющего целью соединение христиан той и другой церкви в духе любви. С этой точки зрения пишут и некоторые католические прелаты. Климат на обоих путешественников благоприятно подействовал. Лизавета Петровна и до сей поры чувствует его влияние, гораздо менее одышка и более подвижности. Михайло Михайлович тоже лучше, но с возвращением в наш суровый климат опять начал по утрам покашливать, но, благодарение Богу, бодр и подвижен. От Натальи Дмитриевны я получил вчера письмо от 24 мая из Марьина. Она числа 22 приехала туда опять на время, чтобы забрать некоторые бумаги и опять, приехавши в Москву, имеет намерение, если Бог устроит, побывать в ваших и наших краях. Она опять в горе - потеряла добрую сестру Ивана Ивановича Елизавету, которая с нею более других сдружилась. Действительно была славный и религиозный человек, умела любить с самоотвержением, а сама для себя была на последнем плане.