Если Дрейк не отстранится сейчас, если не уберется отсюда и не подышит свежим воздухом, он возьмет ее. Возбужденный или нет, он не мог рисковать напугать ее, прежде чем сможет понять, что ей рассказать.
С рычанием, он заставил себя отодвинуться, смотря на пол, на двери, куда угодно, кроме ее глаз.
— Завтрак, — пробормотал он, копаясь в кармане в поиске жвачки. Он возился с оберткой, пока не раскрыл ее. — Сурдж готовит завтрак каждое утро в большом доме. Это его обязанность. Будь там, и мы составим график, выясним, кто что делает.
Уголком глаза, он увидел ее кивок, ее руки дрожали, поднимаясь к горлу.
— Да, хорошо. Спасибо.
Он не остался с ней, чтобы позадавать еще вопросы. Вместо этого вышел на открытый воздух. На свежем воздухе его голова очистилась. Недостаточно, конечно, но прогулка к большому дому, проложившая расстояние между волком и Эллой, помогла.
Как он и подозревал, остальные ждали, когда он придет. Их болтовня затихла, когда Дрейк захлопнул за собой дверь.
— Как наше домашнее животное? — спросил Сурдж, его брови зашевелились.
— Я лично считаю, что это плохая идея, — сказал Бист. — Но, очевидно, она нуждается в нас. Мы не можем ее выкинуть.
Диз бросил фри в голову Биста.
— Заткнись на хуй, Бист. Ты знаешь, что я также взволнован, как и остальные. —
Бист поймал фри, прежде чем она ударила его, бросив яростный взгляд на Диза.
— Сколько раз я должен сказать тебе не бросать еду мне в дреды? — Бист был дотошным по поводу его дредов. Он заботился о том, чтобы в них не попадала грязь. Диз всегда пытался испортить его усилия всяким мусором.
— Она не домашнее животное, — исправил Дрейк.
Блистер сидел на табуретке у бара, его руки были обернуты вокруг дымящейся кружки. Он смотрел в чашку, явно избегая разговора.
— Она — мое предназначение. И если ты ее тронешь, я убью тебя.
Голова Блистера покачалась, когда он посмотрел на Дрейка. На самом деле, все четверо смотрели на него, как будто у него выросла вторая голова.
Сурдж начал смеяться. Это было похоже на то, как будто он не мог справиться с собой. Дрейк поклялся, что не будет смеяться над пташкой, которой подрезали крылья.
— Она… она твоя пара? — голос Биста был жестким с неверием. — Ты знал? Ты позволил ей выиграть гонку?
— Нет, — огрызнулся Дрейк. — Я бы никогда не поставил вас в такое положение. Если бы я знал, кто она, я бы просто ушел с ней. Она победила сама.
— Подожди, — Блистер поднялся со стула. — Ты бы нас бросил?
Дрейк вздохнул. Блистер выглядел взбешенным. Дерьмо.
— Что еще я могу сделать? Мы не связываемся, и вы думаете, что я приведу ее в этот лагерь, ожидая, что вы все будете жить с ней. Я должен был разозлить вас всех нашими отношениями? Или я должен был просто оставить ее, чтобы остаться Альфой? Какой вариант осчастливит тебя, Блистер?
Волк поставил руки на бедра, покачивая головой.
— Какой вариант тебя осчастливит, придурок, — он ушел, прежде чем Дрейк смог найти ответ.
— Блистер прав, — сказал Диз. — Разве это не то, чего мы пытались достигнуть здесь? Все это сопротивление нашим инстинктам и убеждения для определенной цели, верно? Избавиться от всякого дерьма в наших головах, так чтобы в один прекрасный день мы смогли иметь то, что предназначено для нас. Почему ты думаешь, мы не хотим видеть нашего Альфу счастливым? Мы что, будем ревновать или обижаться? Черт возьми, скажи мне, что ты не думаешь о нас так мелко.
— Нет. Это не так.
— Слушай, нам уже лучше, Дрейк. Намного лучше. Я больше не думаю о пожаре. И Сурдж перестал так чертовски нервно смеяться, когда видит, как что-то горит. И Бист, немного менее контролирующий, и Блистер… Ну, Блистер все еще живет в палатке, но я хочу сказать, что мы добиваемся прогресса. Почему один из нас не может найти счастья с парой? Черт, может, однажды мы все это сделаем.
В тишине комнаты Дрейк должен был признать, что это была хорошая мысль. Что каждый из них каким-то образом найдет дом для своего сердца. Он хотел этого. Для себя и для ребят.
Но спаривание не было улицей с односторонним движением. И он был уверен, что это никогда не происходило без осложнений.
Сурдж кивнул, более серьезный чем обычно.
— Я знаю, что мой член ненавидит меня ежедневно. Я не знаю, простит ли он меня за воздержание.
— Верно, — пробормотал Бист. — Чертовски, верно.
Дрейку пришлось рассмеяться. Дерьмо. Несмотря на их обучение со Стаей, кто-нибудь из них знает, что делать с женщиной? Это было интересно.
Он знал одно: они будут относиться к Элле, как к королеве. У этих Волков были мягкие сердца, даже если он может это признать только в тайных местах своего разума.