— Хорошо, — сказал Дрейк, покачивая головой. — Так что я думаю, что пришло время сделать шаг из нашей зоны комфорта. Но… осторожно. Мы должны оставаться на должном уровне. Мы не можем позволить себе снова сбиться с пути. Слышите меня?
Три волка кивнули в знак согласия.
Тишина дома была комфортной. Что-то было правильное в этом решении. Естественным. И его волк находился в состоянии покоя, зная, что он не должен будет выбирать между своей парой и своей Стаей.
Сурдж ударил рукой по столешнице.
— Хорошо, теперь, когда все улажено. Кто хочет, чтобы я сказал ему, почему наш тигр пахнет волком? Хм?
Глава 4
— Уже чисто, — пробормотала Панк, когда Элла опять протерла тряпкой стойку. — Да что с тобой, Док?
— Я же говорила, что я не доктор.
Панк пожала плечами, не смущаясь.
— Я знаю, но это хорошее прозвище. И у всех здесь оно есть.
— Да, я заметила.
Элла была сама не своя сегодня, это было правдой. За завтраком все было странно. Не то, чтобы у нее было много похожих ситуаций, но ребята, казалось, были напряжены рядом с ней. Даже Сурдж.
И дело не только в этом. С тех пор, как она провела время с Дрейком на чердаке, она чувствовала себя потерянной. Внутри было чувство беспокойства, незавершенности. Зуд, который никто не мог почесать достаточно хорошо.
На протяжении всей своей жизни она чувствовала тоже самое чувство. Но она нашла удовлетворение благодаря своей работе, своим отношениям с папой и вождению. Ее счастье притупило грызущее внутри эмоции. Когда папа умер, стало хуже. Сосредоточив внимание на победе, она снова притупила его, до прошлой ночи…
Дрейк высокомерен. Собственнический способ, которым он допрашивал ее. Он… нюхал ее? Это толкнуло ее через край. Более, чем одним способом. Впервые за очень долгое время, она была возбуждена. Это было удивительно и тревожно одновременно.
Панк закончила расставлять стаканы.
— Разве вчера с псами не прошло все хорошо? Ты не вернулась домой, так что я предположила…
— Да. В порядке.
Панк подняла свою пирсинговую бровь.
— Энни! — закричала она, не отрывая глаз от Эллы.
— Нет, правда. Все в порядке.
— Да? — Энни просунула голову в дверь, вытирая руки полотенцем.
Панк посмотрела на другую женщину.
— Док говорит, что с псами все прошло «хорошо».
Светлое лицо Энни омрачилось.
— О, нет! Что случилось?
Элла покачала головой. Женщина была практически солнцем и розами. Она была Инь Ян Панк. Она была чирлидершей Эллы номер один.
Боже, эти две девушки действительно были там для нее. Они, не колеблясь, помогли незнакомке, предложили свои плечи, чтобы она могла выплакаться.
Элла уставилась на свои руки.
— Все в порядке. Правда. Я в клубе. Это все, что имеет значение.
— А как же твой парень, Дрейк? — спросила Энни обеспокоенно.
Элла покачала головой.
— Он не мой, — это утверждение казалось в корне неправильным, но это было правдой. — Мы даже не знаем друг друга.
— Конечно, твой, — успокоилась она. — Скажи ей, Панк.
— Она права, Энни, — она знает только то, что ей рассказал папа и что она сама видела с момента переезда сюда. И этот красивый ублюдок ее совсем не знает. Его голова либо застряла в заднице, либо в блоке двигателя. Он не заметил бы аллигатора, прилипшего к его ноге. Только, может, если б он был очень высоко, рядом с его задницей, например. Где была его голова. Тогда, возможно.
Энни скрестила руки на груди, глядя на Панк, прежде чем обратилась к Элле.
— Расскажи мне, что случилось.
— Да, непременно расскажи все Матери Энни. Она может помочь тебе любым советом про отношения, который тебе нужен. Она профессионалка. Сколько у тебя мужчин сейчас, Энни?
Энни закатила глаза.
— Я никогда не утверждала, что профи.
Панк шагнула за Энни, глядя через ее голову на Эллу и изрекая «ноль».
— Кроме того, это был твой совет, чтобы она присоединилась к ГГП (гонщики «Грязные Псы»).
— Да, и я все еще за свой совет, — сказала Панк, проверяя мороженицу.
— Посмотрим, — перебила Элла. — Это действительно не имеет большого значения. Самое главное, у меня есть реальный шанс выиграть в конце сезона. —
Энни покачала головой.
— Э-э… Выкладывай.
Черт. Она не хотела этого.
— Он думал, что я пахну, как собака, — проговорила она.
Обе девочки нахмурились так сильно, что она думала, что их лица такими и останутся.