— Противно? — вдруг поинтересовался Магистр.
— Что?
— Говорю, противно теперь иметь со мной дело, когда знаешь, что я живая развалина?
Кьярра поморщилась. Ей не нравилось слово «развалина». Не применительно к нему. А что до «противно»… проклятье, она ведь только что начинала думать о другом. Но уже не могла вспомнить, о чем именно. Аворов храм Безумия, превращающий людей в тупых развалин! Она с силой потрясла головой, но мысли от этого не прояснились, лишь в затылке поселилась глухая боль.
— Если все в порядке… то рассиживаться нечего, — промямлила она. — А ты идиот. И нет, мне не противно.
— Спасибо, — сказал Магистр. — Если Безумие ожило, у местных компьютеров должны были мозги встать на место. Нужно воскресить один и расспросить. Может, они теперь вспомнят, как найти Время.
Точно. Вот об этом Кьярра и собиралась подумать. Но думать становилось все сложнее, а мир казался все более пестрым и смешным, точно она выпила минимум полбутылки какой-нибудь бражки.
— Или нет. Для нормальной памяти им нужна была Смерть, — вспомнилось ей. — А Смерти нет. И я пока без магии, чтобы их воскрешать.
— Я тоже, — сказал Магистр. — Ничего, батареек хватит. Как отсюда выбраться?
— Понятия не имею. Через алтарь…
— Прыгать в торт? — он оглянулся. Торт нахально розовел маслянистым кремом посреди храма.
— Безумие сказало, чтобы мы попробовали тортик. Может, это и есть способ?
— Хм. Скорее всего.
Кьярра тоже покосилась на алтарь, но волчьего аппетита не ощутила. Лишь мимолетно подумала, не отравлено ли все это сооружение. И не станет ли от него еще труднее соображать.
— Нет. Центарий. Центарий важнее, — она даже изъясняться начала рваными фразами, как полуграмотная или пьяная. — Нужно проверить, как дела у Безумия. Смогло оно остановить Ненависть или нет. Проклятье… Я не могу лететь туда без магии, Ненависть может напасть… Одолжишь пару батареек?
— Одолжу. Лети в Инсдан, проверяй. Сайтарру хуже уже не будет. Я останусь здесь. В нашем лагере валяется мертвый компьютер.
— Библиотекаря еще оживи и порасспрашивай. Библиотека на центральной площади.
Магистр кивнул. План на ближайшее время был четок и понятен. Не существовало ни одной причины продолжать сидеть на полу и тянуть время. Но Кьярра сидела, и собеседник тоже не торопился вставать. Возможно, потому, что у них не было ложек для поедания торта.
В храме вдруг прорезался потолок и засветился мягкой белизной с золотистым отливом.
Следовало шевелиться раньше. Потому что потолок этот, похоже, служил одним из органов Безумия, а свет усугублял опьянение. Кьярра опять забыла, что собиралась делать и куда лететь. Ее начало клонить в сон. Пол прогибался и мялся, как толстый матрас. Из торта высунулся чей-то острый нос, понюхал воздух и скрылся.
Магистр обнял Кьярру за мгновение до того, как эта мысль пришла в голову ей самой. Он потянул ее на себя, усадил на колени и принялся целовать, неспешно и с расстановкой. Потому что излучению Безумия не могли противостоять даже живые автоматы.
Храм Безумия наливался золотом и, кажется, мурлыкал. А может быть, это мурлыкал торт.
Глава 40. Сопротивление бесполезно
Поцелуи становились все настойчивее. Руки Магистра проникли под куртку Кьярры, и прикосновения почему-то обжигали, хотя ладони у него были не горячими. Он успел откуда-то узнать, что нравится ей больше всего, какие ласки заставляют терять и без того слабеющий рассудок — а может, все это подсказало Безумие. Кьярра не заметила, как ее куртка очутилась на полу, как она сама очутилась на полу, и Магистр рядом, тоже без куртки. Она просунула руки под его майку, царапнула кожу ногтями, заставляя его резко выдохнуть. Откинула голову назад, подставляя шею под поцелуи, выгибаясь вперед, смыкая веки, чтобы сосредоточиться на ощущениях…
Магистр внезапно слегка отстранился и издал негромкий смешок.
— Оно бы еще видеокамеру установило или свечку зажгло.
— М-м… о чем ты? — Кьярра нехотя открыла глаза. Тут же она поняла, в чем дело. Пол в храме больше не пытался мимикрировать под воду. Он окончательно принял консистенцию мягкого матраса и даже отрастил подушку. Подушку, чтоб ее Косматый разодрал!
Это отрезвило, как ледяная ванна. Опьянение частично улетучилось, обстановка опять предстала во всем своем коварстве. Безумие продолжало следить за гостями и подталкивать к новым и новым сумасбродствам. Добивалось, чтобы они потеряли человеческий облик, аккуратно и понемногу счищало с них налет цивилизации. Кьярра села и пригладила растрепавшиеся волосы.