Не нужно было даже смотреть на подпись, дабы понять, что моя любимая журналистка Кэти Кэлвин снова нанесла удар ядовитым пером.
Черт! Ей очень хотелось возбудить интерес, но зачем вмешивать сюда меня? «Осведомленный источник» — с тем же успехом можно было громадными красными буквами напечатать мою фамилию. К тому же я, хотя и думал именно так, не говорил ей ничего подобного.
Тогда кто же сказал? Есть утечка у нас в управлении? Или кто-то умеет читать мысли?
Лифт прибыл, я вошел в него, размахивая газетой, чтобы разогнать запах духов «Шанель». «Как вам это нравится?» — подумал я, потеряв работоспособность еще до того, как вышел на улицу.
Глава двадцать восьмая
Грохот поезда надземки разогнал мою сонливость сильнее, чем вторая чашка кофе, когда я выезжал на отремонтированном «шевроле» из мастерской напротив отдела расследования убийств на углу Бродвея и Сто тридцать третьей улицы. Механики управления отладили его ход, но почему-то не тронули подголовник пассажирского сиденья, оторванный выстрелом из дробовика несколько месяцев назад.
Впрочем, хорошо уже то, что «шевроле» завелся.
Когда я отъезжал, зазвонил мой сотовый. Звонили из комиссариата, и настроение у меня слегка поднялось. Мне уже прислали по электронной почте просьбу присутствовать на собрании в управлении в девять тридцать. Похоже, комиссар хотел лично проинструктировать меня относительно виновника вакханалии убийств. Я снова почувствовал себя полезным.
Я думал, секретарша попросит меня подождать, но звонил сам комиссар. Отлично.
— Беннетт, это ты?
— Да, сэр, — ответил я. — Чем могу быть вам полезен?
— Полезен мне? — заорал он. — Для начала, может, закроешь свой большой рот и будешь держать его на замке — особенно с репортерами из «Таймс»? Даже я не разговариваю с журналистами без разрешения мэрии. Еще один такой ход, и окажешься в пешем патруле на окраине Стейтен-Айленда. Понял?
«Ну-ну, комиссар, не подслащивайте горькую пилюлю, — раздраженно подумал я. — Скажите, что испытываете на самом деле».
Я хотел оправдаться, но поскольку Дэли был зол, это лишь испортило бы дело.
— Больше не повторится, сэр, — пробормотал я.
Выехав на улицу, я пополз в плотном утреннем потоке машин к центру города.
Десять минут спустя на углу Восемьдесят второй улицы и Пятой авеню, телефон зазвонил снова.
— Мистер Беннетт?
На сей раз звонила женщина с незнакомым голосом. Возможно, писаки пытаются узнать последние сведения о ходе дела. Кто их обвинит? После того как Кэти Кэлвин изобразила меня на первой полосе, я выглядел лучшим другом журналистов.
— Что вам нужно? — отрывисто спросил я.
После краткой ледяной паузы женщина сказала:
— Это сестра Шейла, директор школы Святого Духа.
О Господи!
— Извините, сестра, — повинился я. — Я принял вас за…
— Ничего, мистер Беннетт.
В ее спокойном голосе сквозила неприязнь ко мне даже более сильная, чем у комиссара.
— Вчера вы отправили в школу двоих больных детей, — продолжила она. — Позвольте напомнить вам, что на одиннадцатой странице справочника «Родитель — ученик» сказано: «Больных детей нужно оставлять дома». Мы в школе Святого Духа всеми силами стараемся противостоять эпидемии гриппа и подобного отношения не потерпим.
У меня было хорошее оправдание. Мои дети выглядели отлично, когда мы отправляли их в школу. Однако неприязненные нотки в голосе матери-настоятельницы остановили мой порыв, будто стена из шлакобетона. Я вновь почувствовал себя пятиклассником и промямлил:
— Да, сестра. Больше такого не повторится.
Не проехал я и трех кварталов к югу, как мой сотовый зазвонил опять. На сей раз я понадобился начальнику детективов Макгиннессу.
«Какого черта?» — подумал я, прикладывая телефон к уху, и не был разочарован.
— Слушай, Беннетт, я только что разговаривал с Дэли, — зарычал Макгиннесс. — Добиваешься, чтобы меня уволили? Почему бы тебе не прекратить любезничать с репортершами из «Таймс» и сделать одолжение нам обоим, занявшись тем, за что тебе платят? А именно выяснить, где находится этот серийный убийца! Твое легкомыслие меня бесит. А ты именно так реагируешь на эту катастрофу, мистер Специалист.
Ну все, с меня хватит. Две капитуляции за утро — мой предел. И мне надоели оскорбления по адресу самоотверженных профессионалов, с которыми я трудился в ГРК. Был когда-нибудь Макгиннесс первым на месте авиакатастрофы? Работал в передвижном морге, имел дело с массовым человеческим страданием изо дня в день? Я резко затормозил перед автобусом компании «Либерти лайнз» и остановился посреди Пятой авеню. Позади меня поток машин в час пик, должно быть, повернул обратно в Гарлем, но мне было все равно.