— Слушай, я не видел тебя после открытия, — сказал он. — Как там на Майорке?
— Замечательно, — ответил я, пятясь к кухне.
Я даже заметил одного из редакторов «Нью-Йорк таймс», которого едва не арестовал, он разговаривал возле бассейна с мужчинами в костюмах. Возможно, они решали судьбу завтрашних новостей.
Добравшись наконец до своего командного пункта, я посидел немного, прижавшись лбом к прохладному, успокаивающему нервы граниту кухонного стола.
Последнее открытие, засевшее в моей больной голове, было лишено смысла. Как мог Томас Гладстон не быть тем, кого мы искали?
Как ни пытался я свести факты воедино, ничего не получалось. Гладстон разводится, теряет работу, а потом кто-то другой убивает его семью? И как быть с тем маленьким фактом, что стюардесса «Эр Франс» опознала его по фотографии в альбоме? Она солгала? Если да, то почему? Нужно ли допрашивать ее снова?
Я перестал ломать голову и позвонил охранникам. Все вроде бы в норме. На улице спокойно. Все двери и окна первого этажа проверены и перепроверены.
— У нас повсюду натянута проволока, — сообщил по радио из вестибюля Стив Рено.
— Как мои нервы, — ответил я.
— Выпей, Микки, стакан шампанского, — сказал лейтенант спецназа. — Или займись любовью с одной из светских девиц. Мы не проболтаемся. Тебе нужно немного расслабиться.
— Предложение соблазнительное, — ответил я. — Но к счастью, Стив, мне нужно только поспать.
Глава семьдесят седьмая
Возле другого здания с роскошными квартирами Учитель присел возле решетки у тротуара и принялся открывать ее ломом. Полицейские за этим местом не наблюдали, он удостоверился.
Через несколько минут он откинул решетку. Влез в люк и бесшумно закрыл ее за собой. Противно, отвратительно, но если хочешь проникнуть в одно из манхэттенских довоенных зданий, неприступных, как Форт-Нокс, нужно потерпеть.
Луч тонкого фонарика, который Учитель держал во рту, играл на бетонных стенах. Грязь пропитала его трехсотдолларовые носки — горы сигаретных окурков и оберток от жвачки; мокрый мусор; пустая ампула из-под крэка.
Он снял пиджак, скомкал его и, приложив к пыльному подвальному окну под решеткой, резким ударом выбил стекло. Замер, прислушиваясь, не раздастся ли крик или сигнал тревоги. Тишина. Просунул внутрь руку, нашел оконный шпингалет и вполз, извиваясь, в темный подвал.
Он быстро пошел по коридору, окаймленному пыльными шкафами, полными ненужных вещей — старых деревянных лыж, велоэргометров, восьмидорожечных магнитофонов. «Высшее общество хранит ту же дрянь, что и большинство других идиотов, — подумал он и замедлил шаг возле двери, из-за которой доносилась испанская музыка — наверняка квартира управляющего. И бесшумно прошел мимо.
Свернув направо, Учитель вошел в грузовой лифт старого образца, позволил наружной двери закрыться и задвинул медную решетку внутренних створок.
И тут заметил, что его рука в крови. Алые капли скатывались по большому пальцу и падали на потертый линолеум.
Поморщившись, Учитель закатал рукав. Черт, он порезался, когда выбивал окно. Как вам это нравится? Он был так возбужден, что ничего не заметил.
«Чуть-чуть крови, стоит ли обращать на это внимание?» — подумал он, снимая с предохранителей штурмовые пистолеты, и стал подниматься.
Скоро ее будет много.
Глава семьдесят восьмая
Когда Учитель выпустил рычаг грузового лифта, кабина слегка содрогнулась и остановилась. Гудевший мотор, щелкнув, умолк, и он затаил дыхание. Тишина.
Пьянящее чувство восторга окрыляло, словно на параде, организованном фирмой «Мэйси» в День благодарения, он проглотил большой, наполненный гелием шар. Сколько лет он растратил попусту, отрицая свое призвание? Ему нравилось воевать со всеми и с каждым. Это ощущение было острее секса, наркотиков и рок-н-ролла, вместе взятых.
«Совсем скоро», — подумал он, бесшумно раздвигая внутренние створки.
Они открылись на узкую площадку, на служебный вход с двумя дверями и мусорными баками. Учитель приложил ухо к ближайшей двери и услышал за ней шум воды, текущей из крана, стук поставленной на плиту кастрюли, громкие, похоже, детские голоса.
Он прижал большой палец поврежденной руки к кнопке звонка. Послышались приближающиеся шаги. Он собирался сказать, что ему поручено доставить пакет в квартиру Беннетта. Или, если приоткрывшаяся дверь будет на цепочке, ударить ее плечом.