«Григу нужно в армию, – сказал я. – Чтобы реально, с оружием в руках противостоять врагу. Серьезно, Рарк. Давайте все втроем рванем в штурмовики?»
«Идите вдвоем, – отказался Рарк, – армия не для меня. А вот Григу, пожалуй, это сейчас то, что надо».
Так наши с Рарком пути разошлись во второй раз.
Мы с Григом обратились к кураторам Центра с просьбой отпустить нас в армию. Они согласились рассмотреть наши заявления и для начала отдали нас психологам. Те долго и муторно тестировали нас, а потом передали в руки военных. Нам пришлось сдать кучу разных нормативов, но, в конце концов, наше желание исполнилось. Мы приняли воинскую присягу. Правда, служить вместе нам не довелось. Грига зачислили в штурмовики, а в меня мертвой хваткой вцепилась разведка.
Мы с Григом расстались, но я имел возможность издалека следить за его карьерой – еще бы! – очень скоро он стал живой легендой. А мою деятельность окутывала тайна. Я не имел права раскрываться даже перед ним…
– Но вы не слушаете меня, – обиженно сказал Оуэн. – Вам неинтересно?
– Ну что вы! – спохватился я. – Очень интересно. Так вы говорите, что те маоли, которые отказались сотрудничать с вами, были ликвидированы? А как именно их убили, вы знаете?
– Не помню точно, – отмахнулся Бриль. – Расстреляли, кажется.
…Мне сказали, что в Центре началась эпидемия. Нам с Григом даже не позволили похоронить Рарка. Сказали, что всех погибших сожгли…
– А какая разница, как? – добавил Оуэн.
– Вы правы, никакой, – обаятельно улыбнулся я. – Просто профессиональное любопытство.
– Кстати, о вашей профессии… Мы можем договориться. Я заплачу вам три миллиона кредитов, если вы сделаете вид, что не нашли меня.
– Добавьте еще миллион и считайте, что мы договорились. – Я разлил по бокалам остатки коньяка и спросил: – Но расскажите мне, почему вы решили сбежать?
– Почему… – Оуэн залпом выпил свой коньяк и сунул в рот дольку лимона. – Да потому, что казавшаяся бесконечной работа над картами подходила к концу, и я вот-вот стал бы не нужен. Но я слишком много знал, и меня вряд ли отпустили бы живым. Я предпочел не проверять, так ли это, и сбежал.
Он умоляюще посмотрел на меня и вытер проступившую на лбу испарину.
– Вы понимаете, я хочу жить! Очень хочу! Просто жить!
– А разве они не хотели? – откликнулся я, но Бриль уже не слышал – растворенный в последней порции коньяка препарат полностью отключил его сознание.
Все. Наконец-то можно бросить притворяться, прекратить играть роль и дать волю обуревавшим чувствам. Открывшаяся правда сводила с ума. У меня не просто выбили почву из-под ног, мне практически переломили хребет. Оказалось, что все, чем я жил, во что верил и чему посвятил последние двадцать лет, было ложью. Наглой и циничной ложью. Двадцать лет из меня делали дурака. Рискуя жизнью и полностью забывая о себе, я истово защищал идеалы, которые, как выяснилось, не стоили и гроша! Двадцать лет я искал врага, уничтожившего Лагуту, даже не подозревая, что на самом деле преданно служу ему!
Мне хотелось выть. Бить кулаками о стены. Разорвать на куски пребывающего без сознания Оуэна Бриля, а потом пустить себе пулю в лоб.
Но я не сделал ни того, ни другого. Немного посидел, бездумно следя взглядом за скользящими среди водорослей золотыми рыбками, а потом набрал на коммуникаторе код, вызывая своих оперативников.
– Дело сделано, ребята. Забирайте груз.
Громко пиликает коммуникатор, вырывая меня из воспоминаний Стина. Ошалело обвожу взглядом больничную палату, не понимая, где я и кто я. Моя душа все еще корчится от ненависти и боли, на языке сохраняется стойкий вкус коньяка, а перед глазами мелькают пушистые хвостики золотых рыбок.
– Брайан, ты будешь отвечать на вызов? – спрашивает Григ.
– А?
Смотрю на строку абонента. Паук. Это он жаждет пообщаться со мной.
– Чего тебе? – довольно грубо откликаюсь я.
– Карты, Брайан, – отвечает он. – Мне нужны карты. Хочу напомнить, что у тебя остался всего один час.
Подробно и нецензурно рассказываю, куда ему следует пойти и чем там этот час заниматься, а потом отключаю коммуникатор и мысленно окликаю Стина:
– А что было дальше?
– Я сдал Оуэна Бриля с рук на руки своим оперативникам. Те тайком вывезли его с небольшой провинциальной планетки, где он прятался, и вернули в Центр.
– Но почему ты не прикончил его?
– Во-первых, из соображений личной безопасности. Если бы я убил его, то операция считалась бы проваленной и меня самого ликвидировали бы. А во-вторых, он был лишь пешкой, крохотным винтиком в отлаженной военной машине. Использованным винтиком. А таких – в этом он был прав – обычно рано или поздно выкидывают на свалку. Нет, его жизнь или смерть уже не имели значения. Гораздо важнее стало уничтожить карты. По соображениям секретности, они хранились лишь в одном экземпляре, и на их воссоздание ушло бы не менее ста лет, ведь всю работу пришлось бы начинать заново, а в распоряжении военных уже не было того количества маоли, которое трудилось над картами изначально.
– И ты разыскал Грига и рассказал ему правду, – говорю я.
– Да. Мы с Григом решили, что не надо сразу уничтожать карты. Вначале следует предъявить их Совету ОНГ, чтобы те высокопоставленные преступники, которые двадцать лет назад санкционировали взрыв Лагуты, все-таки понесли наказание. Мы совершили налет на базу, изъяли карты, а потом я спрятал их в том самом хранилище, намереваясь вскоре вернуться за ними. Но меня вычислили и, уходя от погони, я погиб в полной уверенности, что Григ на свободе и сможет довести операцию до конца.
– А я был уверен, что Стин жив и в безопасности, и только поэтому рискнул вернуться на Фиору. Тем самым я совершил ошибку, – вздыхает Григ. – Меня ударили исподтишка, сзади. Очнулся я с пробитой головой в грузовом отсеке лайдера, связанный, как кровяная колбаса. А рядом со мной валялся избитый до полусмерти пулеметчик…
– Лонг? – вырывается у меня.
– Лонг, – подтверждает Григ. – Он пытался защитить меня от своих же, но в результате едва не погиб сам. Вот так я и попал в плен.
Некоторое время царит молчание, а потом я спрашиваю:
– Григ, а ты можешь как-то почувствовать, Лонг сейчас настоящий или его все-таки подменили? У вас же с ним был один раз ментальный контакт, там, на Фиоре, когда ты рассказал ему про подземелье в руинах.
– Что-то такое и впрямь было, – соглашается Григ, – но контактом я бы это не назвал. Он человек, не маоли и не способен на ментальный контакт. А что до остального… Возможно, если я пообщаюсь с ним лично, то почувствую. А так, через тебя, – нет.
– Ладно, тогда ты, Стин. Ты со своим опытом разведчика наверняка можешь с ходу вычислить, кто из окружающих меня людей Паук.
– Да со мной та же петрушка. Я ведь не вижу людей вживую. Я воспринимаю их опосредованно, через твое сознание. Так что я могу только предполагать.
– Ну, так предполагай! – требую я.
– Давай попробуем, – говорит Стин. – Вернемся к началу… Как я уже говорил, Паук обязан был внедрить в твое окружение своего человека, который бы страховал и контролировал тебя. Но, зная характер Паука, я почти уверен, что такое дело он не доверил оперативнику, а занялся этим лично. Итак, примем как факт, что Паук сам вошел в твое окружение. Но под чьей личиной?
– Вот и я о том же. – С тревогой смотрю на часы. 11:11. Дьявол! Минуты уходят, как вода в песок!
Стин чувствует мое нетерпение, и невольно начинает говорить быстрее:
– Ответ очевиден: под личиной человека, которому ты сможешь полностью доверять. А кто годится на эту роль лучше, чем гонщик? Но из «Отвязных Стрельцов» никого заменять было нельзя, ведь на трассе ты легко вычислил бы его. А вот БЫВШИЙ гонщик подходил как нельзя лучше. С одной стороны, он был для тебя своим, а с другой, ты не мог проверить его на трассе.