Я четко сознаю, что вот-вот превращусь в пыль, в тлен, в пепел, но страха почему-то нет. А есть дичайшая злость на Мрака. Ну, держись, гад! Сейчас я накормлю тебя твоим же собственным блюдом!
Он в панике шарахается в сторону, но уйти ему толком некуда – приближается довольно узкий поворот, и стены зданий обступают нас почти вплотную. Мрак скребет стабилизатором по бетону стены, а я трусь о его «Эрроу» и, ликуя, вижу, как огонь перекидывается на покрытые напалмовым крошевом бока врага. Мне кажется, что я слышу вой ужаса из кабины «Эрроу», и удовлетворенно отваливаю в сторону.
Мрак стрелой несется к земле в отчаянном зверином стремлении выжить. А я… Считайте, что я окончательно спятил, но я снова выворачиваю на трассу и мчусь вперед в неистовом невыполнимом желании дотянуть, доползти до финиша – пусть даже так – взбесившимся огненным болидом.
Внезапно на меня обрушивается плотная светлая туча. Она жадно пожирает огонь, и вскоре от него остается лишь неприятный, щекочущий ноздри запах сгоревшей краски. Мне бы надо притормозить и выяснить, что еще за напасть на мою голову, но, похоже, я совсем разучился это делать – в смысле тормозить, потому что вместо того, чтобы уменьшить тягу в двигателях, наоборот, увеличиваю ее. Тучу сдувает с меня воздушным потоком, и я только сейчас понимаю, что это обычная пожарная пена, вот только в оснащение предоставленного мне для гонки «Сантвилла» она не входила. Я думал, пожарное снаряжение под запретом, как и прочие спасательные штучки. Значит, ошибся. Или кто-то протащил огнетушитель на трассу незаконно и не пожалел потратить на меня.
Гм, интересно, что же это еще за «пожарный» тут выискался? Кандидатур всего двое: Башня и Джордан Бинг. Нет, Башня далеко, мне, кстати, его еще догонять и догонять. А Бинг… Да это он только что спас меня. Вот он – идет чуть впереди и сверху, а из кабины торчит узкое жерло огнетушителя. Пожалуй, стоит крепко выпить с этим парнем после гонки.
Приспускаю стекло, высовываю ладонь и машу в знак признательности, а он, напротив, закрывает свое и слегка притормаживает, словно… Нет, я не спятил! Он действительно пропускает меня вперед! Космические кочерыжки, как говорит Мартин! Похоже, под личиной этого таинственного Джордана Бинга прячется ангел – мой личный ангел-хранитель! Ладно, все непонятки в сторону. Мне срочно нужно догонять Башню.
Сделать это оказывается проще, чем я думал. Башня, похоже, расслабился, не видя вблизи реальных соперников, и уже готовится с триумфом пересечь светящуюся финишную пленку, как вдруг мимо него вихрем проношусь я. Он встряхивается и бросается следом, но ему элементарно не хватает времени на хороший разгон. У меня же другая, прямо противоположная проблема – затормозить. Моя обгоревшая покореженная машина с ревом пробивает пластиковый занавес финиша, в один миг проскакивает отведенный под торможение путь и вихрем проносится над головами остолбеневших зрителей и судей, к счастью, никого по дороге не зацепив.
Не сразу, но мне удается справиться со взбесившимся мобилем. Я гашу скорость до приличной и возвращаюсь на финишную площадку. Ко мне тотчас подскакивает мужик с электронным бейджиком, «судья», и требует, чтобы я вышел из мобиля и предоставил его и себя для досмотра. Стоящий чуть в отдалении Дик машет мне руками: делай, мол, как велят, иначе победа не будет засчитана. Я смиряюсь и позволяю утянуть себя к ближайшему лифту, краем глаза наблюдая, как бесится и колотится головой о борт своего мобиля Башня и как таинственный Джордан Бинг в непроницаемом шлеме торопливо растворяется в толпе зрителей. Вот, бляха-муха! Он сейчас уйдет, и я не смогу отблагодарить его ни за спасенную жизнь, ни за фактически подаренную мне победу. Ведь я не знаю, кто он такой. Имя наверняка вымышленное, как и у меня. Разве что попробовать разыскать его через заявителя – того, кто заявил его как своего пилота. Ладно, попробую. А пока…
Расслабленно позволяю себя досмотреть и думаю, как вернусь с гипноизлучателем к Рабишу, и он вылечит Ирэн, а потом… А что, потом? Возможно, она потом и знать меня не захочет. Ну и пусть. Зато я буду уверен, что она жива.
После дотошного досмотра моя победа, наконец, засчитывается, и некто Маоли, пилот из «конюшни» Эрика Стронга, объявляется официальным победителем очередного заезда Ночной гонки. Эрику вручают чек, а мне какой-то уродливый кубок. Башня становится вторым и искренне ликует по этому поводу – я заметил, что ему тоже вручили чек, и сумма, видно, в нем совсем нехилая, потому что этот громила светлеет лицом и лезет ко мне обниматься. А пилота, который занял третье место – того самого Джордана Бинга, – никак не могут найти. После финиша он исчез, даже не пожелав забрать свой чек.
Башня прыгает вокруг меня, как ребенок, и все пытается напоить дармовым шампанским, но я наотрез отказываюсь снимать шлем, а, как известно, через забрало пить абсолютно невозможно. Башня горячится и пытается снять с меня шлем силой – ему до жути охота узнать, кто же я такой. Дик силится оттереть его от меня, но Башня стоит насмерть. Их вроде как шуточный спор того и гляди перерастет в самую настоящую потасовку, но тут появляется Эрик и официальным тоном требует своего пилота, то есть меня, к себе, намекая, что собирается расплатиться. Башня вынужден отступить – денежные дела, естественно, превыше всего.
– Эрик, повалили скорее отсюда, – требую я.
Он кивает в ответ:
– Да я уж понял, что пора вас с Диком вытаскивать, а то этот громила, похоже, вознамерился почесать о вас свои кулачищи.
– Еще неизвестно, кто об кого и чего почесал бы! – горячится Дик, но мы с Эриком ехидно переглядываемся и двигаем к лифтам. Дик, делать нечего, плетется следом.
Входим в лифт и едем вверх, вправо и снова вверх, и оказываемся на знакомой уже парковке возле «Бутвиля» и моего «Цируса». Эрик лезет в грузовой отсек «Бутвиля» и достает футляр. Протягивает мне.
– Вот. Как договаривались.
Заглядываю в футляр. Гипноизлучатель.
– Нормально? – спрашивает Эрик.
– Да, все чики-пики, – убираю футляр в багажный отсек цируса. – Эрик, а что, если гоночный костюм я пришлю тебе чуть позже? А то неохота здесь переодеваться. Да и в душ сперва бы надо.
– Оставь себе, – машет рукой Эрик. – Кстати, Маоли, если ты захочешь еще… м-м-м… погонять. Или деньги срочно понадобятся… Ты это… только скажи… Я не поскуплюсь, заплачу тебе половину, я ж не жучара какой-нибудь.
Хм, не жучара. А за гипноизлучатель несусветную цену заломил. Но я, разумеется, вслух ему этого не говорю – чего зря прошлое ворошить.
– Нет, Эрик. Спасибо, конечно, за предложение, но я вроде при клубе, если ты не забыл.
– Клуб! – фыркает он. – Ну, сколько ты там имеешь в год? Лимон?
– Что-то около того.
– Вот! А у меня ты только за две Ночные гонки столько будешь иметь! – соблазняет Эрик. – Откатаешь год, а потом я тебе попроще работенку подберу, но тоже денежную. Короче, если будешь со мной, через пару лет кредиты считать устанешь.
– Нет, Эрик.
– Нет?! Да почему нет-то?!
Почему… Вспоминаю яркие салюты взрывов по трассе и собственную, охваченную огнем, машину. Нет. Я гонщик, а не самоубийца, и уж тем более не убийца, как Мрак. И откровенное мочилово на трассе – это не по мне. А деньги для меня в этой жизни отнюдь не главное…
– Слышь, Эрик, у меня к тебе просьба есть, – говорю.
– Ну? – Он разочарован моим отказом, но, видно, надежды не теряет.
– Разузнай, кто заявлял Джордана Бинга на гонку.
– А зачем тебе? – любопытствует Эрик.
– Хочу разыскать этого Бинга. Я ему на трассе кое-что задолжал.
Дик внезапно впивается мне в лицо острым взглядом, но молчит, а Эрик кивает: