— И все претендуют на эту землю? Я представлял, что мы будем бродить по безлюдным лесам, осматривать обширные пустынные территории, выбирать себе участок…
— Лучше отправимся в штаб-квартиру Гонки и зарегистрируемся, а то мы будем бродить по безлюдному порту, после того как остальные стартуют.
Бартоломью задумчиво нахмурился.
— Очевидно, здесь подойдет официальная блуза с эмблемой Парии и Статистически Среднего. Я не желаю вызывать благоговейный трепет среди персонала. — Он взглянул на капитана Генри. — Думаю, с карантинными властями иметь дело лучше мне.
— Мы оба будем иметь с ними дело, а пока — в хвост цепочки. Надевай теплую одежду, в которой тебе не жалко было бы спать, желательно с карманами: возьмем сухой паек. Нам ждать своей очереди часов двенадцать.
Бартоломью вскинул брови.
— Не думаю, что возникнет такая необходимость. Стоит мне сказать слово нужному чиновнику, и, считайте, что мы прошли все формальности.
— Попробуй только влезть без очереди, и считай, что мы получили под зад метлой. Пошли!
Генри прошел мимо юноши.
— Капитан, уж не думаете ли вы предстать перед регистрационной службой в замасленной робе? Смею предложить вам надеть мундир, в котором вы вступили на борт, вид был впечатляющий — во всяком случае для непрофессионалов.
— А это идея, Лэрри, — улыбнулся капитан. — Это помогло бы нам сократить число участников. Часть из них умерла бы со смеху.
Бартоломью пожал плечами и посмотрел на забинтованную руку Генри.
— Как ваша рука? Наверно, лучше обратиться к врачу.
Генри осторожно надел пару мягких кожаных перчаток, согнул пальцы.
— С рукой дело не так уж плохо. Главное, не увлечься и не стукнуть кулаком.
— Ее надо подвесить.
— Не будем давать соперникам ненужную информацию, Лэрри. Мои небольшие немощи останутся нашим секретом, — засмеялся Генри.
Он достал из стенного ящика маленькую коробочку и сунул Бартоломью пулевой пистолет размером с ладонь.
— Держи его там, откуда ты смог бы его легко и быстро выхватить.
Бартоломью посмотрел на оружие, пистолет был матового серого цвета и имел форму отшлифованного водой камня.
— Оружие? Для чего?
Генри сунул себе в карман точную копию первого пистолета.
— В том-то и дело, — сказал он. — Для чего…
Крупнолицый мужчина со свернутой челюстью и покрытой шрамами щекой шлепнул огромную резиновую печать на формуляр синего цвета и смахнул его в ящик. Он вскинул голову на капитана Генри.
— Ну давай, красавчик. Шевели ногами, — голос его напоминал приглушенный рев.
Генри положил перед ним кипу бумаг. Мужчина порылся в них, вытащил один лист и взглянул на Генри.
— Где вы были, “Дегвелло”? Это старое удостоверение. Их отменили более девяти лет назад.
Генри вынул из внутреннего кармана запаянную в пластик карточку и положил ее перед служащим.
— Может, это подойдет.
Криволицый скосил глаза на карточку и быстро перевел взгляд на капитана.
— Почему ты не сказал, что принимал участие в войне? — Подался вперед он. — Добро пожаловать в сумасшедший дом, братишка.
Голос его изменился.
— Что привело тебя сюда под горячее солнце в компанию к этим отбросам? — он дернул головой в сторону людей, столпившихся в просторном зале.
— Земля, — ответил Генри.
Он взял карточку, затолкал ее обратно в карман.
Служащий кивнул.
— О’кэй, я задал глупый вопрос. Скажи… — он посмотрел мимо уха Генри. — А ты не был в Лидпайпе, с эскадрой Хейля?
— Во втором эшелоне. Мы ударили по флангу Стэппа в тот момент, когда взорвался “Белшаззар”.
— А знаешь, я был в нерегулярной армии Кулберсона, прикрывал Амори. Мы вступили в бой через десять дней, когда Стэпп, из рукава, вытащил откуда-то резервные силы. Слушай, как назывался его флагман?
— “Аннигилятор”. Сто сорок тысяч тонн, шесть крупнокалиберных усилителей, девяносто семь человек команды, во главе с Кобленцом… — Генри тяжело оперся на стол неповрежденной рукой. — Я прошел проверку?
— Ты меня неправильно понял, братишка, — мужчина посмотрел на Генри с упреком.
Бартоломью протолкался к столу и встал рядом с Генри.
— Капитан, мне кажется, этот парень намекает на то, чтобы ему дали взятку, — проговорил он резко.
Тяжелые брови служащего опустились. На лице появилось выражение мучительного недовольства.
— Назад, в очередь, ты, блюститель закона!..