— Ага! Ну и хитрец! Босс, он по уши накачан наркотиками. Думаю, что-то угнетающее центральную нервную систему и оказывающее гипнотическое действие, — он перевел глаза на Генри. — Это так, крошка?
Генри посмотрел на коротышку. Его зрение пока еще не сильно ухудшилось. Он шевелил пальцами и мог контролировать свои движения. Если представится случай, будет приятно двинуть Таскера еще раз.
Его ударили по лицу подушкой.
— Не имеет смысла его бить, он ничего не чувствует, — сказал коротышка.
— Влей в него немного своих капелек, Гас! — рявкнул Таскер. — Он запечатался. Ладно. Я знаю, как срывать печати.
— У меня нет ничего, что могло бы нейтрализовать этот наркотик. Придется ждать, пока он не перестанет действовать.
— Ждать! Черт возьми! — прорычал Таскер. — Я должен действовать. Сейчас!
— Конечно, он слышит все, что мы говорим, — глаза коротышки изучали лицо Генри. — Скажи ему, что ты переломаешь ему ноги, разрежешь его на кусочки. Конечно, он не почувствует этого — но будет знать, что вы делаете и, если очень постарается, то сможет сбросить гипнотическое внушение молчать.
Лицо Таскера приблизилось.
— Ты все слышал, не так ли, умник? Как тебе нравится идея насчет того, чтобы немного поработать над тобой ножом? Или сломать тебе парочку костей? Вот так, например… — Он оскалил зубы, поднял руку вверх и рубанул ею с ужасной силой. Генри услышал, как хрустнула ключица и несмотря на наркотик, почувствовал боль.
— Будь осторожен. Так можешь свалить его… — коротышка схватил Генри за запястье.
— Пульс нормальный, — прокомментировал он. — У него очень крепкое телосложение, но можно попробовать легкое принуждение.
— Принуждение… Ну ладно, — проговорил он. — У тебя вроде есть скальпель, правда, Гас?
— Гм… Хорошая идея, — коротышка ушел.
Глаза Таскера сузились до щелочек и были похожи на ножевые раны в трупе.
— К черту щенка, — сказал он мягко. — Где шахта? — Он ждал, раскрыв рот, дыша на Генри перегаром. — Я ползал по этой земле, как муравей, говорю тебе откровенно, умник. Но не видел ни одной шахты, и в мои планы не входит ждать…
«Если бы он подошел ближе», — подумал Генри.
— Так что, родной, лучше выкладывай. Это твой последний шанс…
Генри дернул ногой. Таскер отскочил назад. Вошел Гас и сунул ему в руку короткий нож с блестящим, острым, как бритва, лезвием. Таскер отвел руку так, что на него упал свет. Блеск металла отразился в глазах капитана.
— Ну ладно, умник, — произнес он мурлыкающим голосом…
Генри повис на веревках, сеть боли опутала его тело, словно раскаленные добела провода. Сердце стучало о ребра, как будто работала какая-то сломанная машина.
— Придется тебе остановиться, — сказал Гас. — Действие наркотика кончается. Он потерял очень много крови.
— Светает, — прокричал кто-то. — Послушай, Таскер, нам надо разыскать щенка.
— Ты что, думаешь, я забыл об этом? — проревел верзила. — Что это за человек? Я делал все, разве что кишки не выпускал, а он не издал ни звука. Где эти чертовы бирки, ты, сын одноногой проститутки? — Перед глазами Генри появился окровавленный кулак, сжимающий скальпель. — Слушай меня! У меня есть обезболивающее средство. Оно действует быстро. Как только ты скажешь, где бирки, я тебе его дам.
Голос, доносившийся до Генри, вызывал всего лишь легкое раздражение. Его мысли были далеко, они бродили по залитому солнцем берегу пруда с драгоценными камнями.
— Хорошо, умник, — Таскер был совсем близко, глаза его были безумными. — У меня в запасе есть кое-что.
Он поднес скальпель к лицу капитана.
— Я устал от этих игр. Говори сейчас же, или я выну твой глаз, как ложку с кашей из тарелки.
— Лучше дай мне заклеить некоторые из его ран, — сказал Гас. — Кроме того, мне нужен доктор, тип О, плюс, альфа три. Иначе он умрет.
— Хорошо, только поторапливайся, — Таскер повернулся к мужчинам, расположившимся на поляне.
— Эй, ребята, рассыпьтесь и отыщите пацана. Слим, возьми машину и отправляйся на восток. А ты, Гриз, — на запад. Остальные — на юг…
Генри почувствовал прикосновение пальцев, провода натянулись. Казалось, его зубы — это электроцепь, которая замыкалась каждый раз, когда вздымалась его грудь.
Заревели турбодвигатели, вездеходы на высоких колесах двинулись в разные стороны. На небе появились розовые пятна. Генри вздохнул, почувствовал, как в бок впились стальные крючья: это двигались сломанные ребра.
Коротышка насвистывал какую-то однообразную мелодию, накладывая скобки при помощи блестящего инструмента, напоминающего щипцы дантиста. Его острые концы пронзали кожу Генри с резкой болью, сопровождавшейся странным ощущением, похожим на прикосновение птичьего пера. Рядом, ворча себе что-то под нос, стоял мужчина. Его кровь стекала в банку, висевшую на низкой ветке. Гас закончил накладывать скобки, повернулся к донору, вытащил длинную иглу, всадил ее в руку Генри, обнажив в улыбке почерневшие зубы.
— Он все чувствует, Таскер. Он почти готов…
На площадке было тихо. Бормотала спросонок ранняя говорящая ящерица. На фоне жемчужно-серого неба проступали темные очертания деревьев. Вдруг стало очень холодно. Генри задрожал. Словно тупая стальная спица пробивала себе путь вдоль его позвоночника к основанию черепа, подгоняемая ударами сердца.
— Где ты спрятал бирки? — Таскер поднял скальпель.
Генри почувствовал, как металл прикоснулся к его веку. Давление усилилось.
— Последний шанс, умник, — лицо Таскера почти коснулось лица капитана. — Где твой щенок?
Генри попытался отстраниться, но его голова была словно впаяна в свинец. Таскер зарычал. В левом глазу Генри вспыхнул свет, фонтан огня, который жег, жег…