РАЗЫСКИВАЕТСЯ / подозреваемый в убийстве / ГАРРИ ФРОСТ / НАГРАДА / 5000 долларов / (вооружен и опасен — не приближаться! «Мы никогда не сдаемся»!!) / Телеграфируйте или позвоните / «Детективное агентство Ван Дорна» — но только на рисунке было показано, каким, в представлении детективов, Фрост должен выглядеть с бородой.
Холодная дрожь пробежала по его спине. Художник почти угадал. Он изобразил не совсем то, что Фрост видел, глядя в зеркало, и на рисунке не было очков, но лицо казалось знакомым. Фрост остановился и стал разглядывать плакат, сердито отталкивая людей, которые натыкались на него, и не обращая внимания на их упреки, которые стихали, когда люди замечали его габариты. Наконец Фрост выпрямился и медленно пошел дальше, решив, что даже сейчас его вряд ли свяжут с рисунком на плакате. Не в такой толчее. К тому же никто, кому известно его имя, не посмеет его выдать.
К дьяволу ван дорнов! Он натянул им нос десять лет назад, натянет опять.
Он пошел между летательных аппаратов, вдыхая знакомый запах бензина и масла, резины и брезента, лака для пропитки, и начал осторожно приближаться к желтой летающей машине. Подойдя к ней на пятьдесят футов, он сунул руки в карманы, правой погладил «Уэбли» со спиленным стволом, а левой взялся за рукоять выкидного пружинного кинжала, который давал возможность неслышно избавиться от защитника.
Джозефина стояла спиной к нему. Она взобралась на ящик из-под мыла и нагнулась к мотору. Фрост приблизился. Сердце его колотилось в предвкушении. Лицо раскраснелось, руки вспотели. Он крепче сжал оружие.
Неожиданно он остановился.
Ему не понравились механики Джозефины. Он спрятался за бипланом «Райт модель А» и стал наблюдать за ними через передние рули. Ему не потребовалось много времени, чтобы подтвердить свои подозрения.
Одежда правильная, типичная: жилеты, галстуки, рубашки, кепки. И все молоды, как и следует ожидать от людей, увлекающихся летающими машинами. Но они больше наблюдают за толпой, чем смотрят на самолет. Ван дорны! Механики на самом деле детективы.
В голове снова понеслись мысли. Ван дорны не только охотятся за ним с помощью плакатов, они охраняют Джозефину. Почему?
Уайтвей! Это Уайтвей. Купить неисправную итальянскую машину — дорого. Не меньше стоит поезд поддержки. Но если использовать Джозефину для рекламы гонки, это окупится сторицей. Престон Уайтвей нанял детективов, чтобы охранять свои вложения в Джозефину.
Или это нечто большее, чем защита вложений?
Фрост вдруг почувствовал, что его череп вот-вот взорвется.
Уайтвей влюбился в нее?
На земле и в воздухе гудели самолеты. Куда ни посмотри, все движется: грохочущие машины, летчики, ван дорны. Он должен взять себя в руки. С Уайтвеем он разберется потом. Сначала Джозефина.
Но ван дорны, охраняющие Джозефину, помнят плакаты. Ее охранники остановят всякого, кто хоть немного похож на первый рисунок.
Фрост заметил, что взгляды детективов то и дело устремлялись к стоящему поблизости высокому рыжеволосому мужчине в просторном пиджаке и в котелке. Подозреваемый? Думают, Гарри Фрост выкрасил волосы в рыжий цвет, похудел на несколько фунтов и подрос на два дюйма? Этот парень похож на франта с Пятой авеню. Но на лбу тонкие шрамы, какие бывают у боксера. И он постоянно озирается, хотя старается этого не показать.
Это не подозреваемый, решил Фрост. Еще один чертов ван дорн — глава группы, судя по тому, как смотрят на него остальные. Неожиданно Фрост сообразил, кто этот щеголь — Арчибальд Эйнджел Эббот IV. Неудивительно, что его не потрудились переодеть механиком.
Арчибальд Эйнджел Эббот IV был слишком известен, чтобы работать под прикрытием. Он всегда занимал высокое положение в аристократическом обществе — самый завидный жених Нью-Йорка. Потом газеты сделали его еще более известным, когда он женился на дочери железнодорожного магната Осгуда Хеннеси. Его жене предстояло унаследовать всю империю. Фрост недоумевал, почему Эббот не сменил пистолет на клюшки для гольфа.
Этот вопрос молнией прошил бунтующее сознание Гарри Фроста.
Женившись на богачке, Арчибальд Эббот поступил правильно, продолжая работать в «Детективном агентстве Ван Дорна» за жалкие гроши. Уходить от дел — неблагодарная игра. Сам Гарри Фрост понял это слишком поздно. Он утратил свою проницательность. С восьми лет он мечтал о том, чтобы не работать ради выживания. И осуществил свою мечту. А что это ему дало? Он стал посмешищем. Его обманули Джозефина и Марко Селер… да в прежние дни он раздавил бы этого мошенника одним пальцем.
Фрост снова потрогал оружие. Джозефина по-прежнему с головой была погружена в мотор. Он мог схватить ее за горло, дать ей увидеть, что это он, а потом перерезать горло. Но правда заключалась в том, что он не сумел бы к ней подобраться. Слишком много здесь паслось ван дорнов, переодетых механиками. Всех их ему не убить. Они застрелят его раньше. Фрост не боялся смерти. Но будь он проклят, если умрет зря.
Нужна была помощь.
Он спешно вернулся на вокзал и сел в трамвай до Флэтбаша[15]; там он зашел в Бруклинский сберегательный банк. В детстве, живя в нищете, воруя в поездах, выпрашивая пенни на еду, он поклялся больше никогда не оказываться без денег. И, богатея, получая прибыль со всех газетных киосков, помещал деньги в банки по всей стране.
Со счета, на котором было двадцать тысяч, он снял три. Управляющий банком лично отсчитал ему деньги в своем кабинете. После того как Фрост взял деньги, управляющий небрежно выложил на стол плакат, такой же, как Фрост видел на вокзале.
Плакат был адресован банкирам. Он предупреждал: надо быть настороже, если Гарри Фрост или человек, похожий на него, станет снимать деньги со счета. Фрост резко кивнул, оценив лояльность банкира. Оба знали, что банкир больше ничего не может сделать. Если бы Фрост не прикрывал свои потери хитрыми схемами, вовлекающими чужие деньги, банкир отбывал бы срок в Синг-Синге.
Трамвай отвез Фроста на берег.
Фрост прошел на грузовой причал Пенсильванской железной дороги. Буксиры растаскивали баржи с грузами. Из вагонов в загоны гнали стада коров, овец и свиней. Фрост направился к зданию на причале и вошел в дверь, на которой было написано «Только для служащих». Бандиты, переодетые полицейскими, попытались его остановить. Фрост ребром ладони уложил обоих и через другую дверь в задней стене здания прошел на конюшни. Здесь к столбам были привязаны быки и коровы с отчетливым мексиканским клеймом на боку.
Со скотом были два человека. Один сидел за столом, где лежало множество коровьих рогов. Другой снимал рог с коровы, отвинчивая его руками со стержня, на который этот рог был навинчен. Род Свитс, человек за столом, из-за бороды не узнал Фроста. Он достал из кармана пистолет.
— Оставь, — сказал Фрост. — Это я.
Свитс присмотрелся.
— Да будь я проклят!
— Будешь, если не уберешь пистолет.
Свитс торопливо спрятал оружие.
— Не говори, что ты пристрастился к наркотикам.
Рога, срезанные у бычков в Мексике, выдолбленные и навинченные на стержень, заполняли опиумом из Гонконга и в таком виде ввозили. Этим способом Свитс ежегодно доставлял в Нью-Йорк сотни фунтов опия и руководил обширной сетью распространителей, которые поставляли опий в аптеки и врачам. Чтобы защищать такое производство, требовалась целая армия.
— Никаких наркотиков, — сказал Фрост. — Хочу нанять людей.
Людям Рода Свитса безразлична его ненависть к обманщице Джозефине и соблазнившему ее Уайтвею. Их интересуют только деньги. А денег у него много.
Фрост быстро договорился со Свитсом. Потом пошел в салун «Красный крюк», где можно было найти братьев Джорджа и Питера Джонсов. Братья специализировались на повреждении тормозов и баков с горючим у грузовиков, доставляющих газеты. И опять понадобились только деньги; саботажники взялись убеждать Фроста, что вывести из строя летающую машину гораздо легче, чем грузовик.
— Да у них там все связано проволокой, — сказал Джордж, а Питер закончил мысль брата: — Проволока рвется, крыло ломается, машина падает.