Сейчас я понимаю, что мое погружение в собственное состояние, естественное для беременной женщины, вместе с этими «не» и явились первыми шагами, которые впоследствии привели его к будущему охлаждению — страсть еще не успела разгореться, а уже требовалось наложить массу ограничений и запретов на ее пути…
Отъезд и прощание с родными, друзьями и Москвой дались мне нелегко — мое сердце было полно любви к мужу, а душа разрывалась от горя…
Может быть, беременность сделала меня сентиментальной, а может быть, у меня уже тогда возникли какие-то неясные предчувствия, но решительность моя куда-то улетучилась, и я вдруг совсем некстати засомневалась в правильности своего выбора и застрадала — как можно было отважиться на отъезд? Ведь что-то у нас может не получиться, как не получилось у многих… И что тогда? Мне было и страшно, и жаль, что уже ничего нельзя переиграть. Это противоречие нужно было преодолевать, убеждая себя в том, что метания — неконструктивны… Счастлив тот, кто может соединить эти вещи, мне же отныне предстояло делить себя пополам…
Подруги в один голос утешали меня, утверждая, что все дурные мысли и сомнения улетучатся сами собой, как только я окажусь на другой территории и займусь устройством собственного гнезда, да и предстоящее рождение ребенка, по их мнению, не даст мне скучать. Я в это не очень-то верила, но старалась внешне не слишком проявлять свои печальные сомнения.
Последняя ночь в Москве прошла без сна, в слезах, которые я пыталась скрыть от мужа, зарывшись в подушку и накрывшись с головой.
Свой первый приезд в Париж я представляла себе много раз, и эта картинка, нарисованная воображением, всегда была отлакирована моей восторженной трепетностью перед этим городом, который я так хорошо изучила заранее, прочитав все, что только было можно найти о нем в Москве. Восхищение французской литературой и культурой также играло здесь не последнюю роль — я вся была в ожидании чуда, которое вот-вот должно было произойти. Оно несколько примиряло меня с тем, что приходится расставаться с домом…
Но все получилось иначе — полет был трудный, в самолете меня укачало, болели уши, раскалывалась голова, мы долго ждали багаж, лил дождь, и все это вместе вызывало лишь одно желание — закрыть глаза, зарыться в плед и отключиться…
Выходить же с кислой миной было неприлично да и не в моих правилах, поэтому я приказала себе изображать веселье и, поднатужившись, начала общаться, что оказалось не таким уж и непосильным делом — встретившая нас оживленная, сияющая Клер могла бы и лед растопить. Мой французский к тому времени был уже сносным, да и она оставалась все тем же тонким и доброжелательным человеком и потому легким собеседником — помощь Виктора нам не потребовалась.
— Думаю, ты извинишь меня — я немного похозяйничала и кое-что навязала тебе. Виктор не разрешил покупать мебель, сказал, что вы сделаете это вдвоем… но я слегка ослушалась — стол и стулья все-таки купила… Решила — надо отпраздновать приезд домой молодой хозяйки… Не на полу же это делать… не понравится — не огорчайся, а скажи прямо — у нас огромный дом, скоро сама увидишь, — я найду, куда это все пристроить.
Квартира была в старинном доме и не где-нибудь, а на рю дю Сабо, с окнами на Сен-Жермен-де-Пре — две большие спальни и просторная гостиная с эркером, которому по вполне разумному плану Виктора предстояло стать кабинетом, для чего в стену была специально встроена раздвигающаяся волнообразная дверь. Наша спальня и кухня-столовая были уже им меблированы, и надо отдать ему должное — с изяществом и тонким вкусом. Будущая детская была совсем пуста, а в гостиной стояли белые, в стиле барокко — о, ужас, опять эти антикварные заморочки! — стол и стулья, о которых говорила Клер, и — цветы… Вся гостиная была заполнена букетами живых цветов — яркие пятна на фоне белых стен — зрелище было фантастическим!
Виктор извинился за мать — это была ее идея. Я же, увидев этот райский сад, сразу почувствовала себя лучше.
— Клер, спасибо! У меня нет слов! Ты — чудо!
Виктор разлил шампанское, и мы выпили за счастье. Клер, видя мое сомнамбулическое состояние, заторопилась домой:
— Отдыхайте. Ждем вас в любое время. Если будет нужна моя помощь — звони.