— Боюсь, что и это не совсем так. Он замкнулся, отдалился от своих сверстников, чуть ли не каждую ночь проводит у нее. Говорит, что у нее, а где они на самом деле бывают — не знаю…
— Черт с ней, с девицей, может, просто фасад не тот. Лишь бы не ввязался в какую-нибудь жуткую историю.
— Это вещи связанные — какая компания, такие и истории… не только из книжек знаю, что бытие определяет сознание, сама кое-что проходила, своей родной печенкой. Да, лишь бы не наркотики, в Швеции их достать — раз плюнуть…
— Да и в Москве с этой пакостью дело неплохо обстоит, даже слишком, просто раньше ничего об этом не сообщали, а теперь спохватились — я, правда, редко смотрю телевизор, но как ни включу, так обязательно нарвусь на какую-нибудь жуткую передачу на эту тему…
— Нам было гораздо легче, а у современных ребят столько ужасных соблазнов и масса возможностей. Нелегко быть молодым.
— Ничего не поделаешь — трудный возраст. Здесь могут помочь только домашние и, наверное, какие-то собственные внутренние установки… и еще — серьезные увлечения, разные творческие интересы…
— Сколько себя помню, всегда пыталась чем-то занять его…
— А как его музыка и группа?
— Как-то зависли… как и спорт. В том-то и дело, что теперь из него не вытянешь ничего вразумительного. Даже о планах на будущее. Раньше все главные вопросы решались на семейных советах, а теперь хорошо, что хоть что-то удается узнать. Недавно вогнал в полный шок, когда выдал — они точно еще не решили, чем он будет заниматься после окончания школы. Представляешь, они… она решает, а не я, не мы! А вчера появился перед моим отъездом и заявил, что, скорее всего, он вообще пока поступать не будет, они решили, что будут некоторое время путешествовать.
— Просто путешествовать?
— Да, смотреть мир и искать себя. В университет, куда мы начали его с прошлого года готовить, наотрез отказался поступать и решительно заявил, что не видит себя юристом.
— Знаешь, в такой ситуации, или — ситуевине, как говорит Мари, самое главное — не восстановить его против себя.
— И как в этой ситуевине взваливать на него еще и эти новости?
— И когда?
— Не знаю, а сделать это все равно придется, ведь существуют документы об усыновлении, которые рано или поздно могут понадобиться…
— А что думает об этом Ларс?
— Ларс в семейных делах и проблемах верен себе — ни на чем не настаивает и готов поддержать любое мое решение.
— Удобная позиция.
— Я к этому уже привыкла, и меня это вполне устраивает.
— Мне кажется, ты снимаешь с него не только проблемы, но и чувство ответственности, как было в моей семье, у родителей.
— Нет, у нас это — не так… не думай, что он самоустраняется. Просто когда у меня нет решения — а такое, как сама понимаешь, зная меня, случается нечасто, — вступает он и все берет на себя. Но тут ведь другой случай… здесь он не считает себя вправе.
— Да уж, корректировать прошлое — задачка не из простых, особенно когда в нем столько накручено-закручено, как говорит Мари.
— Конечно, делать это нужно было раньше, но мне так хотелось избавиться от своего прошлого.
— И не появись я в твоей жизни, может, ты так никогда бы и не решилась на обращение к нему… Виновата я.
— Что ты такое говоришь?! Я как раз думаю наоборот — нельзя забывать дорогу в прошлое, ведь иногда из него можно получить не только укоры совести или неприятные воспоминания, но и такой вот замечательный подарок — семью и друзей, в одном флаконе. А трудности. Что трудности? И не такое у нас было, а ничего, справились. Преодолеем и это.
— Да, давай не будем спешить.
— Понимаешь, я не хочу делать из Загорского монстра, соблазнившего и покинувшего невинную девушку с еще не родившимся младенцем.
— Здесь у той же Мари есть уже готовый сценарий.
— Подожди, дай мне закончить. Нужно облагородить эту историю для сына, но открыть правду о его отце придется, ведь кроме документов об усыновлении есть еще и просто разные посвященные, которые могут с ним пересечься.
— Да уж, если парень появится в Москве, здесь доброжелатели обязательно найдутся и просветят.
— Извини, что перебиваю, но мне не терпится рассказать тебе… Я долго думала, как сказать правду, не приоткрывая всей ее неприглядности, и вот послушай, что я решила. Я хочу сказать, что прекратила все отношения сама, когда узнала о беременности — считала себя не вправе разрушать чужую семью.
Вот так совпадение — сейчас и я расскажу ей о сценарии дочери.
— Это приукрашивает и мой не слишком высоконравственный образ того времени. Как видишь, я достаточно критична к себе и не пытаюсь переложить всю ответственность на его плечи, сославшись на свой юный возраст и неопытность. Так что ты скажешь на все это?