Никогда еще ей не было так одиноко.
– И вы говорите, что ваш муж в принципе согласен с ИДО? – уточнил доктор Манетти.
Он был серьезным человеком лет сорока пяти, с темными, курчавыми, слегка растрепанными волосами и вечно прищуренными, близко посаженными глазами. Увидев, что она пришла одна, он рассердился, его пришлось уговаривать хотя бы выслушать ее.
– Безусловно, – с чистым сердцем солгала Александра. – Просто он пережил столько разочарований, что мы решили – лучше мне сперва прийти к вам одной и узнать, подхожу ли я физически для искусственного оплодотворения.
– Понятно. – Доктор Манетти бросил взгляд на ее медицинскую карточку. – Что ж, судя по всему, вы совершенно здоровы. Вам тридцать лет, поздновато для первого ребенка, но ничего страшного: анализы показывают, что вы способны к деторождению, и с ИДО проблем у вас будет не больше, чем с обычной беременностью.
– И если это сработает, успеха следует ожидать в течение первых шести месяцев?
Доктор Манетти кивнул.
– Совершенно верно. Но ничего больше я вам сказать не могу, пока ваш супруг не появится здесь вместе с вами. – Он нахмурился. – Если вы ищете гарантий, боюсь, вам не повезло.
Александра посмотрела ему прямо в глаза.
– Разумеется, я не ищу гарантий, доктор Манетти. Я просто хочу ребенка.
Доктор Манетти закрыл медицинскую карту.
– Что ж, полагаю, я рассказал вам все, что мог, о методах и подготовке. Теперь вы должны прийти вместе с супругом.
Никогда раньше Александра не видела Андреаса таким разгневанным. Он смотрел на нее, словно не узнавая, настолько чуждым казалось ему ее предложение.
– Нет, ты действительно сошла с ума.
Александра изо всех сил старалась не повышать голос. «Ты же заранее знала, что так и будет», – напомнила она себе. Андреас был слишком горд и до болезненности стыдился своего бесплодия, – надо было запастись терпением.
– Вовсе нет. Я просто хочу поговорить об этом… обсудить такую возможность.
– Тут не о чем говорить.
– Нет, есть о чем! – воскликнула она и тут же смягчилась, прекрасно понимая, что ей нельзя выходить из себя и тем более ударяться в слезы. – Нам очень о многом нужно поговорить, Андреас… Наш брак под вопросом.
Он взглянул на нее с отвращением.
– Не дави на меня, Александра. Я знаю, как женщины умеют шантажировать своими эмоциями, у меня по этой части большой опыт. Моя мать была в этом деле магистром, но от меня так ничего и не добилась.
– Я не пытаюсь тебя шантажировать! – возмутилась она. – Я не прошу тебя соглашаться на ИДО, но позволь мне хотя бы изложить факты!
Андреас встал и подошел к двери гостиной.
– У меня нет ни малейшего желания выслушивать то, что мне кажется противоестественным… и аморальным!
Александра вскочила и загородила собой дверь.
– Нет, Андреас! На этот раз тебе придется меня выслушать! Нравится тебе это или нет, для меня сейчас нет на свете ничего важнее! – Она задыхалась от волнения. – Я уже устала каяться в том, что не была готова завести ребенка до несчастного случая… потому что произошло именно это: несчастный случай!
– Прочь с дороги! – прогремел он.
– Не уйду, пока не выслушаешь! – Она дрожала всем телом. – Я не знала, что буду так это переживать, Андреас… я думала, что смогу смириться… справиться с тем, что у меня не будет ребенка. Я думала, что нашей любви будет довольно… нашей любви и моей работы. Но теперь мне этого мало. – Она стиснула руку в кулак и стукнула себя по животу. – Каждый день, каждый час я ощущаю здесь пустоту! Я чувствую себя пустой, бесплодной и бесполезной… Раньше я только в книжках об этом читала, но никогда по-настоящему не понимала.
На миг ей показалось, что она наконец сумела до него достучаться. Какая-то искра сочувствия промелькнула в этих горящих гневом черных глазах.
– Тебе нужна помощь, Александра. Тебе нужен психиатр.
Она схватила его за руку.
– Нет! Мне нужно только одно: чтобы ты пошел со мной к консультанту. Может, если он объяснит, ты поймешь. Конечно, тебе отвратительна мысль о том, что во мне будет сперма другого мужчины. Это совершенно естественно. Тебе это должно казаться чем-то чудовищным… чем-то вроде измены. Но в том-то все и дело – никакой измены не будет! – Александра начала захлебываться и путаться в словах, но остановиться не могла. – Никто никогда не узнает, что это не твой ребенок, все совершенно анонимно, особенно когда используют банк спермы…
Краем глаза она заметила взмах его руки, но уклоняться было уже поздно: удар обрушился ей на щеку со всей неистовой силой его гнева. Александра прислонилась к двери и ошеломленно уставилась на мужа. Щека у нее горела. Она почувствовала, как в груди поднимается неудержимое рыдание, но ее глаза остались сухими.
Андреас был в ужасе. За всю свою жизнь он ни разу не поднял руки на женщину, а теперь… Ему хотелось обнять ее, умолять о прощении, но ее жестокие, бесчувственные слова все еще звучали у него в ушах.
Не спуская друг с друга глаз, они оба замерли, как дикие животные, готовые к смертельной схватке.
Первой пришла в себя Александра.
– Извини, – проговорила она глухим голосом. – Не так я себе все это представляла.
Он поднял руку и нежно коснулся ее горящей щеки. Она отшатнулась.
– Это я должен извиниться, – сказал Андреас, проглотив болезненный ком в горле. – Ни за что на свете я не хотел причинить тебе боль. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг как будто обезумел…
– Больше ничего не говори, – остановила его Александра. – Только не сейчас, это бесполезно. Может, мне вообще не стоило заводить этот разговор, но мне казалось, что брак для того и существует, чтобы муж и жена могли честно высказать друг другу все, что у них на душе…
– Али, – умоляюще проговорил Андреас.
Никогда он не видел свою жену такой печальной, и это глубоко ранило его.
Александра покачала головой.
– Нет, Андреас, только не сейчас. – Она заставила себя улыбнуться. – Ладно, все в порядке. Я прощаю тебе эту пощечину. Небольшой взрыв, выпускание пара. – Слезы вдруг навернулись ей на глаза. – Но я так сильно тебя люблю, и есть способ завести ребенка… Ведь мы оба так его хотели! – Она закусила губу. – Но я вижу, что для тебя это невозможно, и постараюсь сделать все, что смогу, чтобы забыть об этом.
– Али, Herzchen, иди сюда и сядь. – Андреас попытался обнять ее за плечи, но она отстранилась.
– Нет, не сейчас. Может, позже. – Ее голос звучал тихо и обреченно; вся смелость, вся решимость, которую она собрала для разговора с Андреасом, покинула ее. – Мне нужно побыть одной. – Она ласково коснулась пальцами его лица. – Давай постараемся оба забыть об этом, хорошо?
– Думаешь, ты сможешь?
Александра помедлила, положив руку на дверную ручку.
– Я не знаю.
35
– Как насчет небольшого отпуска на Лазурном берегу? – спросил Андреас у жены в середине августа.
– Там слишком людно, – ответила Александра, накладывая увлажняющий крем и критически разглядывая свое отражение в зеркале. – Толпы народу, а жара почти такая же, как здесь. Манхэттен невыносим, но у нас в квартире хоть кондиционер работает.
– Я не предлагаю ехать сейчас. Может, в сентябре?
– Вот это другой разговор! – улыбнулась она. – У тебя есть на уме какое-нибудь особое место? Особая причина?
– А что, непременно нужны особые причины?
– Нет, конечно. У нас уже давным-давно не было настоящего отпуска.
– Что ж, и впрямь давно пора. Между прочим, была у меня мысль открыть новый ресторан в Каннах или в Ницце.
– Я так и думала, – кивнула Александра. – Ты считаешь, что это удачная мысль?
– Может быть, и нет, но это стоящий предлог, чтобы увезти тебя отсюда. Мы много путешествовали в доброе старое время, до того как… – он отвернулся.
– Это прекрасная мысль! – весело откликнулась она.