– Я повар, – отчеканил Даниэль.
– Откуда ты взялся?
– Спустился по трубе, как Санта-Клаус. А теперь скажите: у вас есть какие-то особые причины стоять тут, истекая кровью? Между прочим, – тут Даниэль внимательнее присмотрелся к пораненному пальцу, – такой исход вполне вероятен, дайте только срок.
– Может, ты еще и врач? – огрызнулся француз.
– Нет, всего лишь повар.
– Но Omelette Norvegienne!
– Вам повезло, – мягко пояснил Даниэль. – Мне не раз приходилось готовить этот десерт для мистера Стоуна. – Он круто повернулся на каблуках. – Надеюсь, яйца не в холодильнике? Прекрасно. А где ликер? Мистер Стоун предпочитает двойную дозу в своем омлете!
На полчаса Даниэль перенесся в далекое прошлое, и на душе у него потеплело.
– Сэр? – вежливо окликнул его помощник повара. – По-моему, уже готово.
Даниэль заглянул в духовку. Десерт был испечен безупречно, остроконечные пики, образованные яичными белками, приобрели легкий золотистый оттенок.
– Хорошо, – изрек он, снимая фартук. – Можете подавать.
– А вы куда? – удивился молодой человек.
– Обратно в печную трубу, – улыбнулся Даниэль.
Он покинул кухню, перебросив смокинг через плечо и на ходу застегивая браслет своих «Картье». В эту самую минуту какой-то подвыпивший гость выскочил из дверей, отчаянно сражаясь с пробкой огромной подарочной бутылки «Дом Периньона». Даниэль понял, что должно произойти, и попытался уклониться, но было уже поздно. Пробка с оглушительным хлопком вырвалась из горлышка бутылки, и Даниэля окатило шампанским с головы до ног. Вместе с ним пострадала и стена, затянутая шелковыми обоями. Пьяница с досадой взглянул на бутылку, поднес горлышко к губам и пошатываясь удалился.
– Вот пьяная скотина!
Даниэль оглянулся на голос. В дверях кухни, подбоченившись и возмущенно сверкая глазами, стояла официантка.
– Только из-за того, что вы работаете по найму, он считает, что может окатить вас шампанским и спокойно уйти, даже не извинившись!
Губы Даниэля невольно дрогнули в улыбке.
– Не знаю, чему вы улыбаетесь! – продолжала девушка. – Вид у вас нелепый, костюм погублен! Идемте.
– Куда?
– У нас в задней комнате что-то вроде раздевалки. – Она ободряюще потянула его за руку. – Пошли, не надо стесняться.
В узкой, плохо освещенной комнате, больше похожей на кладовую, она велела ему снять костюм.
– Не беспокойтесь, – усмехнулась она, – я не буду подглядывать. И вообще у меня трое братьев. – Она осмотрела промокшую ткань. – Классная штука, выглядит почти как шелк. Но я мало что могу сделать: разве что отжать и повесить сушиться.
– А я тем временем что надену?
Девушка открыла шкафчик.
– Это одежда Джо, помощника месье Жерара.
Она протянула Даниэлю джинсы и ковбойку в красную и синюю клеточку.
– Месье Жерар – это шеф-повар?
– Конечно! – Она посмотрела на него с удивлением. – Вы же повар! И вы не знаете, кто он такой?
– Я с Восточного побережья, – с улыбкой пояснил Даниэль. – Я здесь с визитом.
– Правда?
Они с интересом посмотрели друг на друга. Она была очень молода, не старше двадцати, с волосами цвета меда и удивительно синими глазами. Ноги у нее были длинные, как у жеребенка, и даже в служебном костюме нельзя было не заметить высокую округлую грудь и тонкую талию. Даниэль почувствовал, что глазеет на нее и не может отвернуться.
– Ну? Чего вы ждете? – поторопила она его. – В мокрой одежде и простуду подхватить недолго.
Он снял свою белую рубашку и брюки, радуясь, что, несмотря на годы дегустации вкусной пищи, все еще сохранил приличную физическую форму.
– Неплохо, – одобрила она, глядя, как он безо всякого труда застегивает «молнию» на джинсах. – Джо всего двадцать восемь лет, они сидят на нем как влитые.
Даниэль спросил себя, кем ей приходится этот Джо. Неужели дружком? Почему-то эта мысль ему очень не понравилась.
– Как вас зовут? – вдруг спросила она.
Ему не хотелось ее смущать.
– Даниэль, – ответил он после небольшого раздумья.
– Даниэль, а дальше?
– Зильберштейн.
Она склонила голову набок, и ее мягкие, кудрявые волосы упали на левое плечо.
– Вы еврей? – спросила она, отжимая его мокрые брюки.
Он оторопел.
– Да. А почему вы спрашиваете?
– Просто так. Как увидела эти ваши глубокие темные глаза, так и подумала, что, наверное, вы еврей. Или итальянец.
Он застегнул рубашку.
– А вас как зовут?
– Барбара Забриски. Это польское имя, – добавила она. – А как вы попали на эту вечеринку? Вы знаете этого парня… Стоуна?
– Я пришел с друзьями, – небрежно ответил он.
– Хотите, я найду их и расскажу, что случилось?
Он покачал головой.
– Нет, спасибо, не нужно. Хватит с меня этой вечеринки.
Она взяла его за запястье и взглянула на часы.
– Мне пора на работу.
– Как вы думаете, Джо не будет возражать, если я воспользуюсь его вещами?
– Ну конечно! – с легкостью согласилась она. – Мы все тут застряли до поздней ночи. Ваш смокинг к тому времени уже высохнет.
– Я оставлю его здесь в залог за джинсы и ковбойку, – усмехнулся Даниэль.
Она улыбнулась в ответ, и на обеих щеках у нее появились ямочки.
– Давайте я покажу вам, как отсюда выбраться.
– Через черный ход, надеюсь.
– Конечно, через черный ход! У этих снобов будет заворот кишок, если вы появитесь в зале в таком виде.
Даниэль взял такси до отеля «Беверли-Хиллз», принял душ и переоделся. Потом он спустился на лифте в вестибюль и дал ночному портье пятьдесят долларов, чтобы тот отпер для него цветочный магазин. Там Даниэль отобрал целую охапку ярких, свежих, нежно пахнущих весенних цветов.
В два часа ночи он все еще стоял на улице, ожидая, пока последние гости разойдутся с приема. Он прекрасно знал, что уборка займет еще какое-то время, сразу по окончании вечеринки официанток домой не отпустят. Поэтому он сел на ступеньках заднего крыльца, прижимая к себе букет и одежду Джо, и стал смотреть на небо. Ночь была ясная, на черном небе, усыпанном звездами, мерцал молодой полумесяц. «Может, загадать желание?» – подумал Даниэль и загадал, одновременно скрестив пальцы на счастье.
– Даниэль?
Ее нежный и ласковый голос вывел его из полузабытья. Он все еще сжимал в руках цветы.
– Я, должно быть, задремал.
Барбара подняла со ступенек сверток с одеждой Джо.
– Да, наверное. – Она помолчала. – Я думала, вы не придете. А потом одна из девушек сказала, что какой-то парень ждет снаружи, и я решила, что это вы.
Он поднялся на ноги и протянул ей цветы.
– Это вам.
Она явно падала с ног от усталости, но при виде цветов просияла.
– Какие красивые! Где вы их раздобыли посреди ночи? – Она опустила лицо в цветы и полной грудью вдохнула их аромат.
– Это было не так уж трудно, – ответил Даниэль, любуясь ею. – Барбара?
Она подняла голову.
– Да?
– Я хотел бы пригласить вас на обед, но вы, наверное, слишком устали? Легкий обед, ничего особенного! – прибавил он торопливо.
– Я не знаю, – растерялась она. – Уже очень поздно.
– Вам не следует ложиться спать на пустой желудок.
– Да я перекусила перед приемом.
– Это не считается.
Она вдруг решилась.
– Ладно, сейчас только занесу эти вещи Джо и вернусь. – Она взбежала по ступенькам, но у дверей обернулась. – У вас есть машина? Автобусы так поздно не ходят.
– За углом ждет такси.
– Да это же вам обойдется в целое состояние! – всплеснула руками Барбара. – Давно вы тут ждете?
– Нет, я недавно приехал, – солгал он.
– Я сейчас вернусь, – и она скрылась в доме.
Они нашли ночной ресторан на шоссе неподалеку от Санта-Моники. Даниэль хотел попросить водителя подождать, но Барбара воспротивилась.
– В таких местах всегда есть телефоны ближайших таксопарков.
Она заказала похлебку из моллюсков и горячий бутерброд с индейкой на ржаном хлебе; Даниэль ограничился похлебкой. Он с удовольствием отметил, что ест она с аппетитом. Многие женщины, которых он приглашал пообедать, клевали как птички, ревностно следуя советам своих диетологов о том, что есть надо медленно, а еда не должна доставлять удовольствия. Барбара Забриски была голодна и ела не стесняясь. Когда первый голод был утолен, она перешла к расспросам: