Он завел грузовик-ключи все еще были в замке зажигания, и включил фары. Он тут же проверил бензобак: он был на три четверти полон. Хорошо. Он попятился назад, делая несколько попыток объехать заболоченные канавы, где, как он знал, проведет остаток ночи, если не будет осторожен, и наконец, направил грузовик обратно на восток.
Из-за руля все выглядело иначе, чем из-под брезента в кузове грузовика. Но место было небольшое, Андрей свернул направо понял, что он на асфальте, и через несколько секунд он уже выезжал из города по наклонной мощеной дороге. В свете фар Андрей разглядел бедные шлакоблочные дома по обе стороны дороги. Они казались более рассеянными, чем он помнил их со своего места за кабиной, и более изолированными, и если там лаяли собаки, то рев мотора грузовика заглушал их резкие голоса. Он снова посмотрел на часы и отметил время.
Пока он толкал грузовик по длинной блестящей ленте дороги, его фары тянулись все дальше и дальше. Какое-то время было ясно, дорога выглядела так, словно ее только что вымыли, но удача Андрея не заставила себя долго ждать. Сначала туман шел по обе стороны дороги маленькими языковидными просветами на высоте его фар. Он въезжал и выезжал из них, пока их не стало так много, что они заполнили все вокруг, и тогда ему пришлось замедлить грузовик. Туман не только сгустился, но и дорога изменилась, начав свой извилистый путь через степь.
Он был почти слаб от усталости. Его разум боролся с сильным желанием тела уйти. Он опустил стекло, и липкий туман хлестнул его по лицу, пока он не забрался в кабину. Постоянное прохождение через чередующиеся волны плотного и легкого тумана нервировало. Он сбавил скорость, когда смог разглядеть лишь несколько метров за фарами, сосредоточившись на черной кромке дороги, и ускорился, когда смог разглядеть дальше. Казалось, что каждый километр или около того он регулировал скорость, корректировал расстояние от края дороги, настраивал глаза на разную глубину резкости, все это дрейфовало, колыхалось серым и серебристым.
Но даже в своей затуманенной усталости Андрей нервничал из-за того, что ждало его впереди. Он знал, что его что-то ждет, решение того или иного рода с Пительниковым или боевиками подполковника Энгарта - или даже какая-то невообразимая смесь их обоих. Конфронтация была неизбежна, но тревога, которую он почувствовал при ее приближении, была своеобразным предчувствием, возможно, не сосредоточенным специально на нем самом, несмотря на невероятные переживания последних двадцати четырех часов. Ведя грузовик сквозь клубящиеся вены тумана, он чувствовал себя скорее Хароном, который, будучи всего лишь лодочником, переправляющим души через ненавистную реку ада, сам не боялся мук на том берегу. Им нужен был дневник. И его обладатель.
Вновь нахлынувший ливень застал его врасплох, и он врезался в него с таким грохотом, что вода хлынула на крышу кабины. Испугавшись, что мог заглушить мотор, он нажал ногой на педаль сцепления, нажал на акселератор, пока двигатель не взвыл и не задымился, а затем снова отпустил педаль сцепления и продолжил путь по лужам.
Он был в получасе езды от границы - он только что взглянул на часы, - когда ему показалось, что впереди в тумане появился слабый розовый отблеск. Но он исчез, или ему показалось, что он исчез, если на самом деле он его видел. А потом он снова появился. Он так устал, что его реакция была мгновенной растерянностью. Розовый свет? У него были галлюцинации? Сбитый с толку, он сделал два глубоких вдоха и рефлекторно убрал ногу с педали газа. Внезапно он попал в карман в тумане, и свет стал ярким рубиновым, и мгновенно мир стал карминовым, цвет танцевал от частиц взвешенного тумана, пока он не почувствовал, как он входит в вены Красной планеты.
Андрей ударил по тормозам, и они начали скользить, кузов грузовика дрейфовал. Он отпустил руль, чтобы выпрямить кузов, а затем он снова нажал на тормоза, чтобы замедлить мчащийся грузовик, и снова отпустил руль, когда почувствовал, что задняя часть дрейфует. Казалось, это необузданное погружение в самое сердце сияющего рубинового света длилось долго.
Но грузовик действительно вовремя остановился, может быть, в двадцати метрах от источника необычного света, и Андрей, дрожа и полностью проснувшись, посмотрел поверх руля на блокпост, две машины стояли нос к носу на сверкающем тротуаре, каждая с рубиновыми прожекторами, горевшими в тумане. Оставив фары включенными, он выключил мотор и сел. Какое-то время никто не показывался, и Андрей ничего не слышал через открытое окно, кроме шума моросящего дождя.