Шальнев этому не поверил. Энгарту нечего было сказать Андрею. Он только хотел его смерти, бомба в машине не была приглашением к обсуждению чего-либо. Борзюк хотел, чтобы выстрел был неожиданным, и он хотел, чтобы Андрей был ближе к пустырю, чтобы он мог легко спрятать там тело.
- Просто повернись и возвращайся тем же путем, каким пришел, - сказал Борзюк.
Андрей сделал, как ему было сказано, и они двинулись обратно через гробницы и склепы. Он был ошеломлен. Он чувствовал головокружение, тошноту и недоверие. Он подумал о молодом охраннике, которого Борзюк застрелил вчера в ангаре.
Неужели это конец?
Когда они завернули за угол и стали спускаться по тропинке вниз, навстречу им двигалось несколько человек, хоронивших кого-то в этой части кладбища. Вдруг остановилась, в ужасе раскрыв глаза и прижав к груди маленькие кулачки, какая-то женщина в черном газовом шарфике. Когда компания людей поравнялась с ними, кто-то с силой толкнул Андрея в кусты и тут же он услышал приглушенный крик Борзюка.
Андрей перекатился в сторону и затаился за широким плоским памятником. Прямо над головой у него пела какая-то птица. Через несколько минут дорожка уже была пуста. Андрей подождал еще немного и осторожно выбрался из кустов. Сделал несколько легких шагов и остановился как вкопанный. Поперек дорожки валялся пистолет Борзюка.
Самого Борзюка он увидел секундой позже. Тот лежал в проходе между двумя оградами лицом вверх с открытыми глазами. На рубашке с левой стороны у него все сильнее проступало красное пятно. Бабочка-капустница порхала над ним и наконец безбоязненно села на щеку. Еще не веря своему спасению, Андрей тупо уставился на труп Борзюка.
Раздался рев мотора. Андрей вскочил на ноги и побежал, из-под подошв его брызгами летели песок и гравий. Он выбежал на площадь перед кладбищенскими воротами и увидел сразу: пропыленный рейсовый автобус, отъезжающий с остановки, в окне которого мелькнула пучеглазая женщина, покосившийся борзюкский 'Дэу' с распоротыми шинами, а больше ничего. Никого и ничего.
***
Глава 40
Андрей собрался с силами и направился обратно к главной аллее. На этот раз, уверенный, что Диана не придет на встречу, он просто пошел по изрытой колеями дороге, не утруждая себя поисками укрытия среди могил. Его ноги стали ватными, и он вспомнил, как не хотел, чтобы они подогнулись, прежде чем Борзюк выстрелил в него, но теперь это казалось неизбежным затруднением. Он свернул с дороги в первый ряд могил и опустился в тени одного из надгробий. Мышцы на его ногах были такими слабыми, как будто он был прикован к постели после долгой болезни. И он был весь в холодном поту. Внезапно его стошнило, он сидел на плоском камне могилы, склонив голову над сухой травой между ног. Во второй раз за этот день он поддался бунту своих нервов, откашлявшись от страха, который свернулся у него в животе.
Закончив, он отошел к другому камню, к его тенистой стороне, где прислонился спиной к его прохладному лицу. Он сидел очень тихо и думал о странном зрелище расплывавшегося пятна крови на рубашке Борзюка. Он вспомнил выражение лица Борзюка: гримасу боли, которая, должно быть, была настолько мучительной, что мгновенно стала центром существования Борзюка, превозмогая даже удивление, которое он, несомненно, испытал при встрече со своим палачом.
Другое дело - спасение его, Шальнева. Тот факт, что он сидел в тени чужого надгробия, достаточно живой, чтобы выкашливать содержимое своего желудка в сухую траву, не имел никакого смысла.
Через несколько минут ему удалось подняться на ноги. Он на мгновение прислонился к камню, а затем вернулся на грунтовую дорогу и снова зашагал. Он уже почти дошел до того места, где Борзюк перехватил его, когда увидел, что "Лендровер" Дианы выехал из-за единственного поворота, сделанного после того, как он свернул с главной улицы.
Когда она подошла к нему, он увидел ее встревоженное лицо через ветровое стекло еще до того, как она остановилась. Он подошел к пассажирской двери и распахнув дверь, резко сел в салон.
- В чем дело? - тут же спросила Пительникова. − Ты в порядке?
- Продажная тварь, − только и прошипел Андрей. - только языком можешь молоть.
− Я не хотела, поверь мне. Борзюк меня заставил. - Диана заплакала, размазывая тушь по лицу. - Он показал мне эти жуткие фотографии запытанного Дениса... Сказал, что меня арестуют как украинскую шпионку... Что у меня в компьютере найдут переписку с агентами СБУ... Этот ужасный провод, торчащий у Дениса из пениса... Сказал, что со мной будет все то же самое... Что ко мне будут применять все те же методы... Что мне было делать?! Я бы не выдержала этого. Я все же впечатлительная слабохарактерная алкоголичка... Но имей в виду, я после уход Борзюка тут же позвонила Борису! Я ему все рассказала и он пообещал, что тебя подстрахует! У тебя все закончилось хорошо? - с надеждой в голосе спросила Диана, вытирая слезы.