— А эти Скиннеры, — сказал отец, — неужели никто не заметил их исчезновения?
— Миссис Скиннер работала в мотеле сменами — две недели работа, две недели выходных. Эта последняя неделя оказалась у нее как раз выходная, поэтому никто ничего не заподозрил. Как я понял, она была довольно нелюдимым человеком. А Валери… — Маккрекен посмотрел в мою сторону, — сказала своим сослуживцам в Канога-парке, что берет выходные на неделю, поскольку собирается съездить на встречу школьных выпускников. Так что там тоже никто не заподозрил ничего плохого.
Отец сокрушенно покачал головой:
— И что же, ни мужа, ни друзей?..
— Судя по всему, нет. Жила одна. Даже домашних животных не держала.
У моста на краю оврага началось волнение. Спасательная команда вытаскивала корзину с первым трупом.
Когда я вышла из машины, отец обнял меня за плечи, и мы устало побрели туда. Теперь я хотя бы больше не держала на него зла. Все толпившиеся на краю притихли. Будто по команде, мы, не сговариваясь, выстроились в ряд, словно почетный караул.
От яркого солнца резало глаза. Я вынуждена была на секунду отвернуться — как раз в тот момент, когда спасательную корзину вытащили на песчаную землю. Лежавший в ней черный мешок, застегнутый на молнию, производил жуткое впечатление. Я уткнулась лицом отцу в грудь. Спасатели передали мешок бригаде «скорой помощи», и те повезли его на каталке к своей машине.
— А они… — голос мой дрогнул, — они знают, кто это?
Стоявший рядом Маккрекен скорбно произнес:
— Томми.
Я смотрела, как его грузили в машину «скорой помощи», и мне хотелось произнести какие-то слова утешения или прощания. Но вид этого черного савана, это ощущение конца, небытия и пустоты, словно жесткий барьер, сделали этот порыв бессмысленным.
У меня за спиной кто-то из спасателей сказал:
— Следующая на подходе.
Невыносимо смотреть, как твоего старинного друга тащат мертвого в черном казенном мешке на вершину обрыва. Не выдержав, я закрыла глаза. Мимо к «скорой помощи» проехала каталка. Отец осторожно развернул меня к патрульной машине.
— Нет! — Я потащила его за руку к «скорой».
— Котенок, деточка моя, не надо тебе видеть это!
— Мы не должны оставлять Томми и Эбби одних. — Я посмотрела на врачей из бригады. — А это точно…
К нам подошел Маккрекен.
— Да, они уверены, что это миссис Хэнкинс.
Я стояла, надеясь оказать какую-то помощь, что-нибудь, кроме безмолвной, беспомощной скорби.
К Маккрекену подошел офицер Бринкли и один из пожарных.
— Так и есть. Подняли машину, и там больше никого.
Это было просто подтверждение, а не новость. Ведь последние два часа полицейские только и говорили, что о двух телах. О двух мертвых телах, а не о трех. Они обнаружили кровавый след, тянувшийся от машины вверх по руслу ручья. По отпечаткам ног определили, что какой-то человек выбрался из оврага в полумиле выше по течению, откуда уже не виден мост. Теперь, когда стало окончательно ясно, что Койот не умер вместе с Эбби и Томми, мы с новой силой ощутили тяжесть и горечь поражения. Это был наихудший исход из возможных.
Бринкли нервно топтался на месте, поскрипывая портупеей.
— Капитан пожарной бригады в свое время служил в морской пехоте. Он утверждает, что видел подобные случаи раньше. Говорит, это похоже на намеренное самопожертвование. Та женщина… могла сама взорвать гранату.
— Что-о? — удивился озадаченный Маккрекен.
— Возможно, она хотела убить Койота, когда та подошла слишком близко.
Я возвратилась к машине «скорой помощи» и благоговейно коснулась пластикового черного мешка.
В глазах моих больше не было слез, и голос вернулся.
— Это еще не конец. Я клянусь тебе, Эбби! — Произнеся эти слова, я побрела обратно и на ходу крикнула отцу: — Пошли!
Маккрекен подвез нас до отеля. В вестибюле ждала мать. Она бросилась мне навстречу, раскрыв объятия. Мы обнимались, и дежурный за стойкой пялился на нас, пока мать не зыркнула на него уничтожающим взглядом. А я пребывала в каком-то оцепенении, с горечью осознавая, что тяжесть и мрак скоро вернутся. Но сейчас я просто положила голову ей на плечо, понимая, что лучшей поддержки мне не найти.
Она что-то тихо сказала отцу, коснувшись его руки. Он ответил, что скоро вернется, достал из кармана мелочь и вышел на улицу купить в автомате чего-нибудь холодненького.
Мать повела меня по вестибюлю, утешая: