— Что он делает?! — воскликнула мать. — Он же не сможет выехать обратно!
Джесси это знал. Пикап наполовину успел проскочить под опускающейся решеткой, та ударила по кузову. Заскрежетал искореженный металл. Мы с матерью бросились к машине.
Джесси открыл свою дверцу.
Решетка продолжала давить. На кузове разбились габаритные фары; крепежи, не выдержав давления, развалились. Передняя часть машины подпрыгнула вверх. Решетка с лязгом и скрежетом наконец остановилась — примерно в полуметре от земли.
Вид у машины был более чем плачевный — искореженный кузов, лопнувшие шины, мятые обода.
Джесси высунулся из своей дверцы:
— Страховой агент убьет меня.
Я подбежала и обхватила его шею руками:
— Да плевать на агента! Ты сам-то в порядке?
Он взялся за сиденье, чтобы не вывалиться из машины.
— В полном порядке.
— Я получила твое сообщение. Что случилось? Ты ранен? Сильно?
— Не ранен и никаких сообщений тебе не посылал.
Мы недоуменно смотрели друг на друга, потом он сказал:
— Суэйзи сперла мой телефон.
— Сволочь!
— И пистолет. — В глазах его мелькнула догадка. — Койот здесь. Ее машина стоит на четвертом уровне рядом со служебным помещением.
Мы тревожно оглянулись на гараж.
Джесси понизил голос:
— Тебе нужно скорее выбраться отсюда. Суэйзи заманила тебя при помощи текстовых сообщений и использовала как приманку для Койота.
Мать едва не рычала:
— Вот сука! Вонючая лживая тварь! Она толкала Койота на все эти убийства, ведь так? А теперь, гадина, хочет избавиться от тебя!
— А потом, возможно, и от Койота, — прибавил Джесси. — Все будет шито-крыто в этом пустом небоскребе. Наверняка вызовет бригаду зачистки.
Мы смотрели на решетку. Пролезть под нею мы могли бы, но каркас инвалидной коляски не протащить.
— Я не оставлю тебя здесь, — сказала я.
Но Джесси покачал головой:
— Ты должна выбраться и спасти ребенка.
Запустив пальцы в волосы, мать задумчиво смотрела на выезд.
— Если вырубленное электричество дело рук Койота, то она рассчитывает, что люди начнут эвакуироваться, и может ждать тебя снаружи.
— Вряд ли, — возразила я. — Скорее всего она караулит где-то наверху, в лабораториях «Примакон».
С улицы до нас донесся отдаленный вой полицейских сирен.
— Слава Богу! — облегченно выдохнула я.
Мать положила руку мне на плечо.
— Я поднимусь в вестибюль и встречу там полицейских.
— Но одна ты не пойдешь. — Она пошарила в сумке и протянула мне газовый баллончик. — Если кто-нибудь сунется к тебе, нажми эту кнопку. И пока он будет тереть глаза и визжать, воспользуйся моментом.
— А как же ты?
— У меня еще есть перечный. И зажигалка. — Она заглянула в сумку. — И еще отвертка.
— Мам!..
— И шоколадный батончик, только от него толку, боюсь, не будет.
— Господи, да как ты все это протащила на самолет?!
— Перед тем как сдать на проверку сумку, незаметно выложила на пол. Ты-то, конечно, не заметила, потому что препиралась с Евой Браун. — Она сжала мою руку. — Я буду стоять в вестибюле у окна и привлеку их внимание. Это самый надежный способ.
Она посмотрела на Джесси. Я поняла, о чем она думала в этот момент. Полиция ворвется в вестибюль с оружием — ведь они считают, что Джесси не просто скрылся из квартиры, где произошло убийство, а является сообщником Койота. Так что одному из нас необходимо поговорить с ними и попытаться убедить, что он не опасен. Полиция Лос-Анджелеса никогда не отличалась застенчивостью при поимке подозреваемых.
— Ладно, тогда выруби к нашему приходу своим перечным баллончиком Арчи и этого Аткинса, — усмехнулась я.
— При первом же удобном случае.
Вой сирен приближался.
— Надо спешить.
Она побежала к лестнице. Джесси начал пристегивать колеса к каркасу. Вид у него был весьма и весьма решительный, хотя, судя по голосу, он едва держался.
— О чем это вы сейчас говорили?
— Полиция Лос-Анджелеса имеет ордер на твой арест. Так что подумай пока, как будешь сдаваться.
— Так я и знал! Ну и насколько глубоко я вляпался? — Он откинул со лба волосы и вопросительно посмотрел на меня.
— Не волнуйся, мы все уладим. — Я коснулась его щеки. — Ты и меня заманил в свои сети, а от меня не так-то просто избавиться.
Во взгляде его светились благодарность, грусть и тревога. Он привлек меня к себе и обнял:
— Спасибо, что приехала.
В какой-то момент я готова была послать все к чертям. Откуда-то изнутри нахлынула волна смешанных чувств — горечи, признательности и желания разрыдаться. Джесси еще не знал, что произошло, и мне хотелось побыть вот так в его объятиях и все ему рассказать. Но я понимала — если начну, уже не смогу остановиться, поэтому распрямилась и сказала: