Останавливаюсь возле столба с кучей указателей. Прислонившись, осматриваю столики, не имея ни малейшего понятия, как выглядит собственный отпрыск. В кафе немало молодежи, поэтому узнать, кто из них моя дочь — проблематично. Расчет на то, что снова сыграет отцовский инстинкт и расчет оказывается правильным. Среди всех мой взгляд притягивает миниатюрная брюнетка и что-то начинает тянуть внизу живота. Что-то очень похожее на тоску по родному и близкому человеку. Странное чувство, когда головой ты понимаешь, что видишь человека впервые и совершенно точно не испытываешь к нему чувств, но родительский инстинкт говорит совсем обратное. Интересно, подобные ощущения испытывают дети и родители, встретившиеся через время?
Лиджуан хороша собой, никогда бы не подумал, что у моего нынешнего тела такие хорошие гены. Шикарные черные волосы, туго переплетенные в косу. Большие зелёные глаза и белоснежная кожа.
При этом Лиджуан явно обеспокоена и чем-то расстроена. Вижу тревогу на ее лице. За столом с дочерью две подруги, но сидят спиной ко мне, лиц не вижу. Дочь тяжело вздыхает и смотрит на какого-то оборванца-попрошайку, который выходит из кафе. Она медленно переводит взгляд на окно и я делаю приставной шаг, уходя из-под ее взгляда. А отшагивая едва не сталкиваюсь с пожилой женщиной в теле, та опирается на костыль и ведет на поводке хина. О него я и споткнулся, едва не раздавив.
— Развелось вас тут, — фыркает старушка и презрительно смеряет меня взглядом. — Ничего, партия быстро отучит от тунеядства!
Никак не реагирую. Вижу свое отражение в окне остановившегося на остановке автобуса. Выгляжу я действительно крайне скверно, хотя одежда чистая — мешковатые поношенные брюки, пиджак будто с чужого плеча, латанный перелатанный. На голове кукушка свила гнездо из седых волос. Осунувшиеся плечи… нет в таком виде я только опозорюсь, а также опозорю собственную дочь, которая к тому же не одна.
Сейчас выгляжу ничем не лучше того попрошайки, от вида которого Лиджуан пришла в ужас.
Решено.
Отлипаю от столба и, прихрамывая, иду к другой манящей вывеске местного магазина со шмотками. Туфли, которые носил прежний Юн, ужасно неудобные и жмут. Сумму нз, единственные деньги, которые остались в загашнике, следует потратить на собственный внешний вид.
Звенит колокольчик на дверях магазина одежды. Посетителей внутри нет, вдоль помещения стоят ряды, увешанные строгими костюмами, ряды с рубашками и обувью. Две продавщицы перестают щебетать, отставляют кружки с черным кофе.
Одна бежит за кассу на рабочее место. Вторая оборачивается на звук колокольчика, одновременно натягивая фальшивую улыбку. Но при виде меня, улыбка блекнет. Чего такой нищеброд забыл в бутике?
— Алкогольный магазин через дом, — воркует она хорошо поставленным голосом. — Вы, наверное, ошиблись дверью!
Ничего не отвечаю, подхожу к стойке с кассой, одновременно достаю пачку купюр из внутреннего кармана пиджака. Кладу на стол.
— Надеюсь, здесь хватит, чтобы переодеться.
Продавщица нехотя косится на столешницу, ее лицо становится более дружелюбным. В деньгах мне еще предстоит разобраться. Но, судя по всему, сумма неприкосновенного запаса достойная.
— Как могу к вам обращаться, господин? — меняет риторику продавщица.
Кассирша перевешивается через столик и что-то шепчет коллеге. Та удивленно кивает, косясь на меня.
— Простите, что не узнали, господин Юн, — она отвешивает полупоклон.
Не знаю, откуда кассирше известно мое имя, но та сама вскрывает карты:
— Мой отец работал в «Цяи групп», — смущено заявляет она. — И я наслышана о вас!
— Надеюсь, что только хорошее? — улыбаюсь в ответ.
— Только хорошее, господин Юн.
— А где твой отец сейчас?
— Занимается своим делом, вы в его бутике… Вам помочь с выбором, господин?
Киваю. Мало того, что не знаю здешних цен, так еще понятия не имею о моде. Если одеться на свой вкус, можно превратится в павлина и фрика. Такое внимание мне точно не понадобится.
Цокают каблуки, продавщица кивком зовёт меня следовать за ней. Иду следом, окидывая взглядом манекен, застывший как стражник между торговыми рядами. В принципе, что-то такое, как на манекене надето сейчас, можно примерить на себя. Приталенный пиджак, брюки сужаются к щиколотке…
Пока отвлекаюсь, продавщица делает свою работу — несколько костюмов тащит в раздевалку.