— Мне не хочется ехать на пляж, дорогой. Давай я поеду с тобой на фабрику.
— Сегодня не самый лучший день для экскурсии по фабрике, Карен!
— Почему? Сегодня праздник, ты будешь не очень занят и покажешь мне свою фабрику! Сандер, пожалуйста!
Он чуть было не сказал ей о том, что сегодня его рабочие собираются бастовать, но передумал. А почему, собственно, не взять Карен с собой? Никакая опасность ей не грозит. Даже если забастовщики попытаются прорваться на территорию фабрики, их остановит охрана, а уж до его офиса им никогда не добраться! Пусть Карен, его любимая жена Карен, своими глазами увидит, какой у нее деловой, решительный и практичный муж и как легко он преодолевает все трудности и проблемы!
Пусть она гордится им!
— Хорошо, Карен, я возьму тебя с собой на фабрику, — сказал Сандер. — Уверен, сегодня ничего не случится, но все-таки ты обещай мне никуда одной не ходить.
— Спасибо, Сандер! Ты — прелесть! — радостно воскликнула его жена. — Кстати, а что там может произойти?
Сандер неопределенно пожал плечами:
— Ничего, дорогая! Ничего такого, с чем бы твой муж не смог справиться!
Дебору разбудил настойчивый резкий звук. Она приоткрыла глаза и посмотрела на постель. Рядом с ней никого не было. Она в недоумении приподнялась. Где же Ван? Неужели он ушел среди ночи, так и не разбудив ее? И не попрощался.
Телефон продолжал настойчиво звонить. Может быть, это Ван…
Дебора подбежала к телефону и сняла трубку.
— Алло?
— Деб?
— Привет, Адам.
— Куда ты пропала вчера вечером? Я искал тебя повсюду!
Она помолчала.
— Мне показалось, что прошлой ночью ты был очень занят, — наконец сухо отозвалась она.
— Не понимаю, Деб, о чем ты говоришь? — В голосе Адама послышалась тревога.
— Разве ты забыл, что всю ночь развлекался с рыжеволосой девкой?
— Я? С какой рыжеволосой девкой? Ты… что-то видела, Деб?
— Представь себе! Мне выпало счастье наблюдать, как ты валялся с ней в постели!
— Деб… я очень виноват перед тобой. Я все тебе объясню… Понимаешь, я напился, ну и потерял над собой контроль!
— Ты был не так пьян, чтобы ничего не соображать!
— Деб, поверь мне, я действительно напился и не контролировал себя! Рона сама ко мне…
— Бедный Адам! — презрительно бросила Дебора. — Не сумел отвязаться от рыжеволосой Роны!
— Деб, это правда! Она так настаивала…
— А ты, разумеется, не мог ей отказать!
— Деб, мы давно знакомы с Роной… Поверь, я не хотел, но она…
— Интересно, Адам, когда ты пьян, ты не можешь отказать ни одной женщине? — холодно спросила она.
— Впредь ничего подобного не случится, Деб, уверяю тебя!
— Меня это больше не интересует, Адам!
— Но прошлой ночью тебя это интересовало!
— За эту ночь многое изменилось, Адам, — сказала Дебора, и перед ее глазами возник образ Ван Фусэна.
— Деб, прости меня за то, что я натворил! — пылко произнес Адам и, помолчав, вдруг добавил:
— Мы с тобой еще не поженились, а ты уже ведешь себя как ревнивая жена!
— А мы никогда и не поженимся, Адам. Всего хорошего. — И Дебора повесила трубку.
Может, отключить телефон, чтобы Адам не звонил? А если позвонит Ван?
Дебора закрыла глаза и снова вспомнила о ночи, проведенной с Ваном. Нет, не жалеет она о том, что пригласила к себе в номер малознакомого китайца.
Ван очень понравился ей, хотя она и сознавала: даже благодаря ему скоро забыть Адама ей не удастся.
В дверь постучали, и раздался громкий голос Адама:
— Дебора! Открой! Мне нужно поговорить с тобой!
Она молча прошла в ванную, включила на полную мощность душ, и шум льющейся воды заглушил раздраженный голос Адама за дверью.
Глава 2
В праздничные дни туристическое бюро работало, но Сильвия решила взять несколько свободных дней, потому что чувствовала себя очень усталой. В течение года она ни разу не отдыхала, кроме как в те дни, которые провела на лайнере, следя по просьбе Линь Кэ за Илаем Кейганом.
Ночью, когда Илай уснул, Сильвия, глядя в потолок, с волнением думала о событиях последних дней.
Больше всего ее тревожил вопрос, правильно ли она поступила, позвонив Линь Кэ и предупредив его об опасности.
Вечером она несколько раз порывалась рассказать об этом Илаю, но останавливала себя, боясь, что он воспримет ее поступок как откровенное предательство.
Мысль о том, что Илай будет презирать ее за это, не давала ей уснуть. Потом ей пришла в голову другая тревожная мысль. А что, если своим звонком к дяде она навлекла беду на самого Илая?
Сильвия не раз слышала о том, что ее дядя занимается криминальным бизнесом и даже прибегает к услугам профессиональных убийц. Разумеется, она отказывалась верить этим слухам, но после разговора полицейского с Илаем поняла, что слухи, возможно, имеют под собой реальную почву.
Ночью, тревожно вглядываясь в лицо спящего Илая, Сильвия в тысячный раз спрашивала себя, что же ей теперь делать. Рано утром она тихо встала, стараясь не разбудить Илая, бесшумно оделась и вышла из отеля.
Она прошла по безлюдной Гарден-роуд и дальше трамваем добралась до дома. Приняла душ, хотела лечь, но поняла, что вряд ли сможет уснуть.
Она вышла из дома и, позавтракав в кафе, поехала на пик Виктория. Там, в одном из парков, расположенных на полпути к вершине, Сильвия села на пустую скамейку и снова принялась размышлять о бурных событиях последних дней.
Сандер въехал на «мерседесе» в ворота фабрики, сделал приветственный знак охранникам и припарковал автомобиль. Карен, сидя на заднем сиденье машины, с удивлением глядела через стекло на рабочих-китайцев, стоявших с плакатами в руках. Ее муж, презрительно усмехаясь, прочитал на плакатах: «Вановен — эксплуататор рабочего класса!», «Вановен — цепной пес капитализма!», «Уменьшить рабочий день, прибавить зарплату!»
Он с негодованием оглядел пикетчиков. Их было не более десяти.
«Ни на что они не способны, — с презрением подумал Сандер. — Даже собрать людей на забастовку не могут. Идиоты!»
— Что все это значит? — с тревогой спросила Карен.
Он снова усмехнулся:
— Рабочие пытаются бастовать. Разве в Штатах ты никогда не видела забастовок?
— Конечно, видела, но там это происходило иначе. А для чего здесь столько охранников?
— Я специально нанял их, — резко ответил Сандер. — Вообще-то я хотел нанять полицейских, но мне сказали, что в праздничные дни одни на дежурстве, другие отдыхают. Пришлось прибегнуть к услугам частных охранников.
— Сандер, на одном из плакатов написано: «В праздники — законный отдых!»
— Ну и что?
— Как ну и что? Ведь в праздники все заводы, фабрики и даже магазины закрыты! Только твоя фабрика работает. Они из-за этого выставили пикеты?
— Откуда я знаю, чего добиваются эти недоумки?
— Сандер, ты несправедлив к рабочим! — Карен дотронулась рукой до его плеча.
Он презрительно хмыкнул и с неожиданной злостью воскликнул:
— Никто не смеет меня учить, как управлять собственной фабрикой! Никто! А уж тем более эти недоумки! Он резко распахнул дверцу «мерседеса», вышел из него, и в тот же момент камень просвистел над его ухом и упал на крышу автомобиля. Сандер вздрогнул от неожиданности и слегка удивленно посмотрел на «мерседес»: на его крыше образовалась глубокая вмятина.
Карен крикнула из машины:
— Господи, Сандер, что это?
Охваченный яростью Вановен подошел к охранникам и грозно спросил:
— Вы видели, кто из этих подонков швырнул в меня камнем? Схватите его и приведите ко мне!
Один из охранников, стоявший ближе всех к Сандеру, пожал плечами и виновато произнес:
— Извините, мистер Вановен, к сожалению, нам не удалось заметить, кто бросил камень.
— Тогда проучите всех!
Карен вышла из «мерседеса» и подошла к мужу.
— Сандер, дорогой, успокойся! — сказала она. — Ты должен их понять: они борются за свои права.
Никто не может запретить им мирную забастовку.
Лицо Вановена покраснело от ярости.