Теперь Кресс шел впереди нас. Но обогнать его для нас не проблема.
— Саш, готова?
— Давай!
Димка начал маневр по обгону Кресса и тут мелькнула молния прямо в глаза, и я ослепла.
— Гад! — слышу Димкин голос. Значит, его тоже зацепило. Но как он смог? Голостекло не пропускает никаких световых волн, все пресекает.
А мы с Димкой ничего не видим!
— Степаныч! — кричу механику, — мы с Димкой ослепли! Не видим ничего!
А вот дальше удар, вспышку я увидела даже сквозь черную пелену, и жар окатил мое тело. А потом я провалилась в темноту.
2
— Hey! — услышала сквозь тьму перед глазами. Голос был женский. Наверное врач в лазарете в чувство приводит. Тут же мысль мелькнула: «А Димка как?». Подскочила на чем-то жестком. Глаза открыла, но вижу только красный туман. Чувствую мужские руки на своем теле. Срабатывает рефлекс: бью сразу на поражение.
— Саш, ты что? — Димкин голос.
— Дим, у меня красный туман перед глазами.
— Скоро пройдет. У меня так же было, — постанывая, сообщил мне Димка. — Я раньше очнулся, чем ты.
— Дим, а ты как? Не ранен? — тут же встревожилась здоровьем друга.
— Норма, — подошел и еще раз обнял. Помолчал. — Саш, тут такое дело… мы не дома.
— Так понятно, что в лазарете, — прислушиваюсь к звукам снаружи. Какие-то рыки животных, речь не русская. Но и не английская вроде.
— Саш, мы вообще не в России. Кажется, нас куда-то занесло во время аварии.
Открылась дверь и кто-то вошел.
— Prendete, mi ha portato acqua. — сказал женский голос.
— Грация, — ответил Димка.
— Ага, а с кем ты говоришь?
— Тут женщина воды принесла. Пить будешь?
— Буду, горло все пересохло.
Димка посадил меня на что-то и сунул в руки кружку. Выпила залпом и скривилась. Привкус какой-то странный, как будто не очищенная вода, а из ручья с каким-то болотным вкусом. Но жажда успокоилась.
— il cibo sarЮ piЫ tardi, — снова услышала женщину, потом закрылась дверь.
— Что она сказала?
— Толком не понял, что-то про еду. Слушай, Саш, это ты у нас гуманитарий. Давай соображай и переводи.
— Дим, а где мы? — начала что-то смутно подозревать. — И где Степаныч? Мама?
— Саш, ты только не волнуйся. Я вообще не понял что случилось. Очнулся — красный туман. Потом зрение прорезалось. Смотрю комната, а на окнах решетки. Тут тетка в какой-то хламиде заходит и лопочет не пойми на каком языке. И все тычет что-то, тычет. Поворачиваю голову, ты рядом лежишь. Я к тебе, смотрю, дышишь. Я к тетке, мол, где Степаныч. Она трещит на своем. Услышал знакомое: «acqua и cibo». Понял что на итальянский или там какой похожий. Это после каникул в Риме.
— Дим, мы же на гонках были, — простонала я, — какая тетка в хламиде?
— Саш, а я знаю?
Сижу, думаю. Почему-то не думалось.
— Саш, ты бы легла. И глаза закрой. Так легче будет. — Ну легла, закрыла. Димка присел рядом, руку взял.
— Дим, а что за дрянью нас Кресс ослепил? У нас же голостекло не должно ничего пропускать.
— Может, какие бета лучи? Не знаю, Саш. Я думал, комиссию создадим, будем разбираться. А мы тут не пойми где.
Лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к звукам снаружи. Глазам было легче, это Димка правильно сказал, а вот на душе все тревожнее. Понятно, что легче, когда друг рядом, но все равно не нравятся мне рыки какого-то огромного зверя. Ну не лев же там, в конце концов?! Львы давно только в заповедниках живут. А тут явно здание. Может, конечно, еще цирк быть, там дрессированные тоже живут. Успокоилась мыслью про дрессированных, значит, есть дрессировщик, и львам нас на съедение не отдадут, тем более что женщина что-то там про еду говорила. Будем надеяться, не нас имела ввиду на обед льву или тигру.
— Саш, — позвал Димка, — хочешь умыться? Вода еще есть.
Вот точно! Умыться это можно. Димка подхватил за локоть и куда-то подвел, наклонил и полил на руки. Вода с легким ароматом тины все же освежила лицо. Потерла глаза, когда стала открывать, вроде красный туман стал рассеиваться. Проморгалась и ахнула: стою над каким-то грязнущим ведром, а в нем плавает… даже не хочу определять, что там плавает! Мама забери меня обратно! Осматриваюсь по сторонам, и меня передергивает от отвращения. Грязь, насекомые, а по углам… мыши!
Мой визг был громким. Очнулась на руках у Димки. Да, я с детства мышей боюсь.
— Саш, успокойся, Саш. — Я висела на нем как обезьянка, обняв руками и ногами. Димка легко поддерживал, думаю, он готов был к моему вертикальному забегу по его телу.
— Дима, где мы? — Я боялась оторвать глаза от его комбеза. А вонь, нас окружающая? Как то сначала не унюхала. А сейчас меня просто мутило от этих запахов. Чувствую, позывы желудка меня прямо к тому ведру опять направляют. Глубокий вдох, которым я пыталась остановить муть, только сильнее позволил вдохнуть вонь.