— Не хочу нарушать вашу мужскую… эээ… дружбу, но я там Марусе воды и сена принесла. Может, ты тоже своему любимому… эээ… другу предложишь? — хихикая, предложила Димке.
— Язва ты, Сашка, — обернулся друг. Я ему высунула язык.
— Ведро там, колодец во дворе. — Махнула рукой в сторону выхода.
Димка ушел с ведром и пропал. Пошла разыскивать к колодцу. И конечно нисколько не удивилась, увидев его в окружении местных красоток разных возрастов. Все они что-то ему лопотали, улыбались, помогая поднимать ведро из колодца. Пошла спасать его летуна, взяла ведро, перелила половину в принесенное Димкой и направилась в конюшню.
По дороге Димка меня нагнал, выдернул ведро и понес сам, ни слова не говоря. Я зашла за сеном. Моя Маруся почуяла меня и радостно заржала. Как мало животинке надо для счастья. Кинула сено в денник к Димкиному летуну и пошла к своей кобылке.
— Маруся, девочка моя, — пропела я ей. — Хорошая моя. Полетаем сегодня? — лошадка весело стала перебирать ножками и шевелить ушками. Огляделась в поисках седел, ну или чего они тут им на спины вешают. Ага, вон там что-то похожее виднеется. Направилась в ту сторону, куда убежал сопровождающий нас мужик. Действительно висят седла. Но любопытство погнало дальше. Вышла из конюшни, оказалась во дворе, где полно было людей. В основном мужики бегали в хламидках своих странных. Некоторые летунов в поводу держали и щеткой расчесывали. Красиво так получалось. Я засмотрелась на одного летуна. Сам огненно рыжий, а грива, хвост и крылья платиново-белые. Красотища! Не удержалась и пошла поближе смотреть.
— Bellissimo, — прошептала я. Приклеилось ко мне это словечко однажды, после того как итальянский мамин хахаль водил нас в оперу. Там все кричали после представления.
— Piace? — промурчал мне голос в ухо.
— Что? — от неожиданности развернулась на голос. И точно губами попадаю в чужие губы. Оказалось, мужик ко мне наклонился, а я с разворота точно в него вписалась.
— Ежики зеленые, — прошептала я, отступая от него. И что-то мне блек в его глазах не понравился. Спокойно обхожу его, стараясь держаться на расстоянии, и иду в сторону своей конюшни. Хватаю первое попавшее седло, захожу к Марусе. Начинаю одевать это чудо коняжьей моды на спину своей лошадки.
— Ежики зеленые, — ругаюсь сквозь зубы, потому что даже в теории представления не имею как это делается. Тут открывается дверь и заходит тот мужик с мурлыкающим голосом. Смотрит на мои мучения и спрашивает:
— Aiutare? — интонация явно вопросительная.
— Не, не, я сама. — Отказываюсь, на всякий случай еще и головой отрицательно машу.
— Саш, что там у тебя? — Димкин голос из-за стенки.
— Да мужик какой-то, что-то спрашивает. Может седло предлагает помочь на Марусю одеть. Я не поняла чего ему надо. — Отвечаю, старательно напяливая седло. — Дим, а ты можешь седла одевать?
— Чао, — говорит Димка, подходя к нам.
— Saluti — ответил мужик. А ничего себе такой, даже красивый. Димка быстро его осмотрел.
— Откуда он взялся тут? — это уже у меня спрашивает.
— Дим, я там, на лошадку засмотрелась… ежики зеленые… а он там был. Наверно за мной пошел. — Я продолжала воевать с предметом лошадиной моды. Димка прошел ко мне, мимо мужика. Попробовал приладить на спине седло. Тоже не получилось. Мужик смотрел на нас с ухмылкой
— Aiutare? — снова задал он не понятный вопрос.
— Дим, может он помочь хочет? — выбившись из сил, жалобно протянула я.
— Думаешь? — потом сделал приглашающий жест рукой. А потом ко мне повернулся. — Держись от него подальше. Он понял, что ты девушка.
— А остальные что меня за мальчика принимали? — обалдела я.
— Именно! — отрезал Димка. Я хлопала на него круглыми глазами, не зная, что сказать.
Абориген зашел в денник, спокойно провел рукой по крупу лошади, почесал ей основание у крыльев, Маруся радостно заржала. Потом поправил на спине седло и ловко пристегнул под брюхом у лошади. И так здорово у него это получилось, что я невольно залюбовалась его движениями. А там было на что посмотреть. Ростом повыше Димки, волосы коротко стрижены, темные, почти черные. Глаза такие темные, что почти черными казались. Только я же видела их вблизи, в них такие золотые искорки были. Ресницы длинные, пушистые. И брови черные ровные в разлет. И не похож он на итальянца совершенно. Очень красивый. Да и одет не в хламидку, а в шелковую рубашку без рукавов, которая позволяет рассмотреть сильные, загорелые руки. Брюки из легкой ткани, явно тоже натуральной. Сапоги из натуральной кожи, видно летний вариант. Хм, красавчик. Такие на меня никогда не смотрят, усмехнулась сама себе.