– Черт! Мне надо бежать! – швырнув телефон обратно в сумку, я начала искать ключи от машины. Взглянув на Харли с Дейвом, которые явно не понимали внезапного обострения ситуации, я пояснила: – Мне надо быть дома через тридцать минут, иначе папа убьет меня на фиг!
Я встала, но Харли тут же обхватил меня своими ручищами за талию и притянул к себе на колени.
– Не уходи, – прошептал он мне в ухо, касаясь чувствительной кожи прямо под ним.
Мое тело растекалось под его руками. Господи, как же хорошо было в мужских объятиях. Мне не хватало этого сильнее, чем я думала. Мне так дико хотелось остаться и проверить все обещания, содержащиеся в этих двух словах, но я сказала:
– Харли, я должна идти. У меня отбой. – И оттолкнулась от его груди, чтобы поднять свою тощую задницу.
Харли снова обхватил меня своими мощными разукрашенными руками и прижал теснее.
– Нет. Прости. Тебе придется сказать ему, что теперь твой папочка – я.
– Харли, ну правда! – сказала я, хлопая его по груди. – Мне надо идти!
Дейв рассмеялся.
– Если уж она и будет называть тут кого-то папочкой, то это буду я. В смысле это же я принес ей именинный пирог.
– Фух! – Я вырвалась из объятий Харли и кинулась к задней двери, как Золушка под полуночный бой часов.
Слетая по расшатанным ступеням в непроглядно-черную ночь, я подумала, что у Харли с Дейвом, наверное, никогда не было отбоя. Никто не дожидался их дома, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Судя по их рассказам, единственное, чего ждала их мама, так это хорошего предлога вышвырнуть их из дому. Эта мысль огорчила меня, и я поняла, почему они так спокойно отнеслись к моему опозданию.
Пока я в темноте сражалась с замком, я услышала, как позади меня хлопнула дверь и раздались тяжелые шаги через две ступеньки.
«Черт, у меня нет на это времени».
Обернувшись, я увидела бегущий по двору в мою сторону силуэт Харли, подсвеченный светом из дома. Он даже бежал сексуально. Длинными прыжками. Придерживая одной рукой свои свисающие штаны. Цепочка блестела в лунном свете.
– Прости, что я так убежала. Но мне правда надо…
Одним прыжком сократив расстояние между нами, Харли поймал остаток моих извинений ртом. Он яростно целовал меня. Его руки были везде. У меня сбилось дыхание. Мне снова захотелось обхватить ногами его тело, чтобы он взял меня прямо тут. Я хотела, чтобы между нами не было ничего, кроме влажного летнего воздуха и пленки пота на теле. Я хотела его. Этого человека, который за один-единственный день снова вдохнул жизнь в мою опустевшую душу. Но, если я не вернусь домой вовремя, я еще очень, очень долго его не увижу.
– Харли, – выдохнула я в его рот. – Харли. Мне надо идти. Пожалуйста.
Харли с чпоканьем выпустил изо рта мою губу и нахмурил брови.
– Можно я тебе позвоню? – задыхаясь, спросил он. – У меня в гараже есть твой номер.
Я кивнула, нащупывая за спиной ручку дверцы.
– Спасибо тебе за сегодня. Это был лучший мой день за очень долгое время.
Это, может, вообще был лучший день моей жизни, но я не собиралась ему об этом говорить. По крайней мере пока.
– И мой, – сказал Харли, чмокая меня в последний раз. – Поезжай осторожно, леди.
Выезжая, я кинула взгляд на часы на приборной доске. 10:42. Черт меня побери.
У меня было восемнадцать минут, чтобы понять, где я вообще нахожусь и как мне попасть домой, докуда, по моим оценкам, было как минимум полчаса езды. Я умудрилась восстановить дорогу до Дома Вафель и оттуда дунула по единственному знакомому мне шоссе, которое вело из Атланты прямо в наш городок.
Я мчалась домой, пьяная от пива и в экстазе от Харли, всю дорогу превышая скорость километров на тридцать-сорок. Я даже не включила радио. Я снова и снова с широкой идиотской улыбкой на лице прокручивала в голове последние десять минут своей жизни. Оказавшись в городе, я стала выбирать окольные дороги, на поворотах спускаясь на одну передачу, как научил меня Харли сегодня днем.
Я подлетела к нашему дому за минуту до отбоя, встала на свое парковочное место и практически упала за порог в момент, когда часы пробили одиннадцать. Глотая воздух, я сунула голову в гостиную, где мой папа, страдающий паранойей, бессонницей и верой в теории заговора, проводил ночь, куря сигареты, чистя свое оружие и глядя CNN.
– Привет, пап! Спокночи, пап! – прочирикала я и, взбежав по лестнице, заперлась в ванной.
Прежняя я провела бы там полчаса, выблевывая сожранные пиццу, именинный торт и пиво. Она не смогла бы заснуть, пока весь этот вред не был бы уничтожен. Но новая я имела свои причины, чтобы закрыться в ванной. Причины, включающие мысли о руках Харли в машинном масле на своей бледной, веснушчатой коже и массажный наконечник головки для душа.