Глава 7
Мне надо было отвлечься. Я сходила с ума, каждые пять секунд проверяя телефон в ожидании звонка от Харли.
Я обгрызла все ногти, нанесла и перенанесла макияж, протоптала тропу в коврике возле кровати, расхаживая туда-сюда, и выкурила как минимум пачку сигарет – и это я только час как проснулась. Я даже позвонила на работу, узнать, не могу ли я взять несколько дополнительных смен. Я знала, что мне откажут, но попытаться-то стоило.
Я была страшно взвинчена. После учебы в школе, работы по вечерам и каждой свободной минуты с Рыцарем я теперь только работала двадцать часов в неделю, а остальные сто сорок восемь проводила, пялясь в телевизор и думая, смогу ли я когда-то снова испытывать какие-то чувства.
Ну что ж, я снова могла. Испытывать чувство, что мне хочется выпрыгнуть из собственной шкуры.
Прошлым вечером мне было весело, как никогда. Поймите меня правильно: за мои шестнадцать лет у меня была масса веселья, но это всегда было какое-то не то веселье. Такое, которое кончалось причинением кому-то вреда. Или дракой. Или поножовщиной. Или беременностью. Или повреждением машины наркодилера. Или смертью. Или арестом. Или попаданием в больницу. Или тяжелым отходняком. Или блевом от перепоя на всю ночь. Или побегом от гангстеров. Или пятикилометровой прогулкой без куртки в два часа ночи к дому Джульет. Вот так обычно кончались мои «веселые» вечера. Ну и, полагаю, мой вечер с Харли мог бы кончиться примерно так же, если бы меня поймали за превышение скорости на сорок километров с пивом в желудке. Но меня не поймали.
Потому что Харли – ангел.
Этому было только одно объяснение. Харли был златовласым ангелом, посланным мне вселенной в качестве извинений за то, во что превратилась моя жизнь после того, как в нее пинками ворвался Рыцарь.
Боги, наверно, такие: «Блин, там все пошло наперекосяк. Недоглядели. Ну, ладно, вот тебе за это татуированная секс-машина с детской мордочкой. О, и мы еще обернем его в винтажный „мустанг“. За счет заведения».
Но, если это правда мой подарок из космоса, какого хрена он не звонит?
– Алло? – торопясь ответить, я чуть не выронила сверкающую «нокиа», которую все утро не выпускала из рук.
– Эй, леди. – От раскатистого звука голоса Харли и той ленивой улыбочки, которую я буквально могла видеть на его лице, я зажмурилась и плотно сжала губы в попытке подавить девчачий визг, готовый вырваться из моей груди.
– Ты позвонил, – не веря, выдавила я.
Харли хихикнул.
– Ну конечно, позвонил, на хрен. Да я не мог перестать думать о тебе.
Хлоп, хлоп.
– Биби?
– А? – Я откашлялась. – Извините. Вам придется оставить сообщение. Биби только что умерла.
Смех Харли пляской влетел в мою голову, в сердце и во всю мою чертову душу.
– Она еще не ожила? – спросил он.
– Дайте проверить… нет. Вы ее буквально убили.
– А теперь?
Я улыбалась так широко, что было больно в груди.
– Хм…
– А я-то надеялся, что она сможет сегодня зайти ко мне на работу.
– Во сколько? – вырвалось у меня.
Черт. Я снова теряю крутизну.
– Около четырех? Я заканчиваю в пять, но сегодня там не больно много работы.
– Ладно, – сказала я. – Ну, в смысле я погляжу, сумею ли я реанимировать Биби к тому времени. Кстати, она может захотеть выжрать тебе мозги, так что будь готов.
«Дай бог», – думала я, делая сама себе рожу.
Хихикнув, Харли сказал:
– Передайте Биби, что она может съесть любую часть моего тела на выбор.
От этих намеков в его голосе я залилась краской.
– Увидимся в четыре, крошка зомби, – сказал он на прощание.
Закончив биться на полу в корчах, я решила поехать к Джульет. Я могла бы помочь ей с младенцем и убить несколько часов, прежде чем снова смогу увидеть мужчину своей мечты. Может, пока я буду там, Джулс сможет немного поспать. Ее злобной жопе не помешало бы.
Я натянула драные джинсы, сунула ноги в ботинки и протянула руку за майкой, висящей в шкафу. И тут же отдернула ее, потому что у меня перед глазами замелькали непрошеные воспоминания. Вот мы с Рыцарем держимся за руки. Вот я в его куртке. Вот мы идем из его тату-салона в Литтл Файв Пойнтс, где провели ночь, в «Ботинки&Подтяжки», магазин, где он покупал все свои импортные скинхедские тряпки. Вот вешалка с панковскими майками, про которую хозяин сказал, что держит их «ради рекламы». Вот майка в моих руках, а мои губы у Рыцаря на щеке, когда он подвозит меня на работу.