– Я раздобыл его, док!
Рабиш с ужасом смотрит на футляр и стонет:
– Ох! Что же вы наделали! Зря вы это, Брайан! Зря!
От этих слов у меня тотчас холодеют руки, и едва не останавливается сердце.
– Господи, док! Да что тут без меня стряслось-то?!
– Пойдемте в кабинет, - бормочет Рабиш и рысцой направляется к лифту. Бегу за ним, умирая от беспокойства.
– Док, черт вас подери! Да объясните же!
– Не здесь!
Рабиш затравлено оглядывается по сторонам. Я - тоже, но парковка, как и окружающее нас воздушное пространство, пусты.
– Скажите хотя бы, Ирэн жива? - понижаю голос до шепота.
– Что? - удивляется Рабиш так, будто слышит это имя впервые.
– Док! - вою я. Он вталкивает меня в лифт и кричит: - Замолчите, Брайан, сейчас же замолчите!
Его трясет как в лихорадке, а по вискам катятся крупные горошины пота. Я немею от ужаса и больше не делаю попыток заговорить. В молчании мы выходим из лифта и бежим по спящей клинике в его кабинет. Он отдает системе приказ запереть дверь и толкает меня в кресло перед экраном визора.
– Смотрите! Как только вы уехали, мне прислали по электронной почте вот это!
Экран загорается многообещающей надписью:
"Новинка! Только для вас! Интерактивная игра "Перекрестки Судьбы". Сделайте правильный выбор!"
Рабиш щелкает по клавише, и начинается рисованный мультик. По экрану бодро движется человечек, в котором без особого труда можно узнать меня - в нарисованном, карикатурном варианте. Человечек резво чешет по улице, но тут на него нападают хулиганы и изрядно прикладывают по башке. Дальше, понятное дело, клиника, палата, кровать. И бойкая медсестра, которая буквально с разбегу плюхается на этого человечка. А дальше… Ну, вы понимаете, что. Скажу только, что детям до шестнадцати смотреть не рекомендуется, и что это было бы очень забавно, если бы не было так страшно.
– Что это такое, док?!
– Вы смотрите дальше, Брайан. Смотрите до конца!
И я смотрю - а что мне еще остается?
Любовные игры заканчиваются, и медсестра с плачем убегает, а человечек, который я, чешет в затылке и садится в мобиль. Вернее, его кровать превращается в мобиль. Вообще, надо признать, мультфильмик классный. Над ним явно поработали талантливые художники.
М-да… У этих "игроков" все талантливые: и художники, и психологи, и механики, и хрен знает, кто еще. И денег у них не меряно, а такие понятия, как "нравственность", "порядочность" и "человечность" им с детства забыли привить… Короче, найду, убью мерзавцев. Засуну головой в реактор своего лайдера. Впрочем, это я, кажется, уже говорил…
А человечек на экране отправляется, размахивая бластером, на поиски гипноизлучателя. По дороге он пристреливает парочку "хулиганов". В этом месте Рабиш косится на меня, но вопросов не задает.
– Этого не было, док! - оправдываюсь я. "Едва не было", - поправляюсь про себя и хмурюсь: значит, ОНИ были уверены, что ради гипноизлучателя я готов убивать.
– Конечно, не было, - поспешно соглашается Рабиш, а я понимаю, что он мне не верит.
И тут ролик замирает. На экране остаюсь я, вернее, моя, выросшая в пол-экрана карикатурная копия, и гипноизлучатель - тоже в пол-экрана. А между нами знак вопроса. И две кнопки меню: "применить", "не применять".
– И что дальше, док? Вы пробовали нажимать клавиши?
– Обе. Смотрите.
Щелчок по "не применять". Тотчас мы с гипноизлучателем исчезаем, а на экране рисуется ванная комната и Ирэн. Она залпом выпивает бутылку с надписью "виски", раздевается, берет в руки нож и ложится в ванну. А экран будто взрывается красным салютом. Сделано очень зрелищно, очень эффектно - словно мы перед стеклянным окном, по которому снаружи хлещут красные потоки дождя.
– А вторая клавиша? - торопливо спрашиваю я, не в силах больше смотреть на кровавый дождь.
Рабиш молча переключает экран на картинку со знаком вопроса и меню, и выбирает "применить". На экране возникаем мы с Мартином. Теперь это не рисунок, а беззвучный любительский визор-ролик. Мы весело смеемся, толкаемся, дурачимся, а потом оглядываемся, машем кому-то руками, будто прощаемся, и садимся в мобиль. На первый взгляд это эрроу, очень похожий на эрроу Мартина, хотя я не уверен на все сто. Мы, толкаясь, садимся в кабину, закрываем дверцы и взлетаем, и тотчас экран озаряется яркой вспышкой взрыва. Взрыв бесшумен, и потому еще более страшен. А потом сквозь взрыв проступают наши лица - серьезные и вроде как укоризненные. Изображение застывает: наши с Мартином лица на фоне яркого взрыва.
Некоторое время мы с Рабишем молчим, а потом он глухо говорит:
– Теперь вы понимаете, Брайан? Понимаете?
– Нет, док. Не понимаю.
Он смотрит на меня, как на психа, и говорит:
– Когда я увидел ЭТО, то постарался связаться с вами, но как только набрал на коммуникаторе ваш код, чей-то голос сообщил, что вы не можете сейчас ответить, вас нет, вы ушли на похороны. Я удивился и переспросил: "На чьи похороны?" И голос ответил: "А вот это уже решать вам, доктор". Вы понимаете, Брайан? Он сказал, чьи будут похороны, решать мне!
– И все же я не понимаю…
– Вы просто не хотите понимать! - Рабиш почти кричит. - Я так надеялся, что вам не удастся раздобыть этот проклятый излучатель! Тогда проблема была бы решена без моего участия. А теперь…
– А что теперь?
Он сникает, съеживается и стареет прямо на глазах.
– Вы сами знаете, Брайан… Если я применю гипноизлучатель к Ирэн, то вы и ваш друг погибните… А если не применю, то Ирэн покончит с собой… И чьи будут похороны придется решать мне…
– Ерунда, док. Вы напрасно приняли эту игрушку всерьез. Это же просто картинки на экране. - Я стараюсь, чтобы мой голос звучал насмешливо, непринужденно. Ему не за чем знать, что сейчас творится в моей душе. - Успокойтесь. Нас просто пугают, дразнят…
Я говорю что-то еще, несу какую-то чушь, успокаиваю его, словно маленького ребенка. Обещаю ему что-то. Вру. И вижу, как он успокаивается, верит, тянется ко мне, словно я и впрямь способен мигом избавить его от этого страшного выбора. Впрочем, я действительно способен, потому что уже решил все сам. За него. За себя. За Ирэн. И… за Мартина, хотя последнее далось мне труднее всего.