Выбрать главу

— Я не знаю. Но по имеющимся у меня сведениям, он ищет наследника.

— Ну да, чтобы повесить на него все фамильные долги. Но я-то каким боком к этому отношусь?

Казначей снисходительно фыркнул:

— Молодой человек, разве можно так наплевательски относиться к своим корням? Ваша матушка, насколько мне известно, в девичестве носила фамилию Травина.

— Ну да, я это знаю.

— А вот чего вы точно не знаете, так это того, что она дочь покойного старика Травина. Когда она вопреки его воле вышла замуж за мещанина, он пришел в такую ярость, что запретил упоминать о ней в его присутствии. Даже, говорят, пытался вычеркнуть из церковных книг запись о её рождении. А сейчас, когда род возглавляет ваш двоюродный дядюшка, о ней вспомнили.

— Ну да, тридцать лет на нее и, соответственно, на меня было начхать, а как только у меня появились какие-то средства, сразу вспомнили.

— Господин Стриженов, — официальным тоном заявил казначей, — меня просили передать просьбу, и я ее передал. А все остальное — это уже ваши проблемы.

На собрании клуба не было ничего особо интересного. Председатель многословно поведал то, что ранее мне сообщил Игнатьев, потом меня представили собранию. Публика сдержанно поаплодировала и на этом все завершилось. Народ стал расходиться, и я тоже вышел на улицу. Игнатьев задержался, решая какие-то свои дела, а я остановился на крыльце и, чтобы не мешать проходу, отошел чуть в сторону, за массивную колонну, поддерживающую портик, и принялся наблюдать за тем, как мобили один за другим покидают стоянку.

Большинство аппаратов были, по моему мнению, весьма примитивного дизайна, несмотря на лак, хром и позолоту. Исключение — мои поделки, да пара «Бугатти». Ну так моей работы кузова на улицах неизменно привлекают внимание. А что будет, когда я выкачу свой мобиль на Императорских гонках! Вот тогда все зеваки рты пораскрывают!

Погруженный в сладкие грезы, я не услышал шагов, и вздрогнул, когда раздался знакомый голос:

— Петр Александрович!

Я повернулся и увидел на лице госпожи Боголюбовой смесь удивления и неприязни.

— Что вы здесь делаете?

Сказано было с таким выражением, будто я прежде, чем выйти на крыльцо, должен был спросить разрешения. Я вздохнул: еще один косяк со стороны девушки. Симпатичная ведь, даже красивая. А в голове такая каша, что страшно становится.

— Анастасия Платоновна, вас родители в детстве не учили, что с людьми принято здороваться прежде, чем начинать разговор? — спросил я. — Я вас давеча спас от родительского гнева, а вы даже не соизволили за это поблагодарить. Зато в очередной раз нахамили. И если в первые два раза я еще мог сделать скидку на то, что вы не знали, что оскорбляемый вами человек находится рядом и все слышит, то сейчас вы точно знали, кто находится перед вами. И выходит, что в этот раз вы оскорбляли меня намеренно. Я только не понимаю, за что. Или это принятая среди дам вашего круга форма благодарности? В таком случае я не желаю впредь с вами общаться. И надеюсь, что вы не станете искать встречи со мной иначе как для того, чтобы принести мне свои искренние — я подчеркнул это слово интонацией — извинения. Ваши прекрасные идеи о том, чтобы уравнять права женщин с мужчинами не подразумевают, что для этого нужно опуститься на уровень подзаборного отребья. Если вы думаете, что хамство и оскорбления сделают вас внутренне свободной, то вы глубоко заблуждаетесь. Пока что я увидел лишь духовную и нравственную деградацию.

Все это время, пока я читал девчонке свою нотацию, она то краснела, то бледнела, то комкала в руках тонкие кожаные перчатки. Пару раз глаза ее сверкнули, но начать спор она не решилась. Тут от стоянки послышалось:

— Владимир Антонович, пора ехать!

Понятно, Игнатьев закончил свои дела. Ну и мне здесь больше делать нечего.

— Прощайте, Анастасия Платоновна. Надеюсь, впредь вашим родителям не придется стыдиться ваших слов и ваших поступков.

Я пошел к мобилю приятеля, и тут сзади — опять сзади — раздался голос Вернезьева:

— Анастасия Платоновна, я…

Глава 28

Какие визиты, какой там Травин! Со всеми своими делами я едва не забыл забежать за отремонтированными очками к Шнидту. Да и то — не сам вспомнил, а мне Мишка подсказал. Я тут же переоделся, прыгнул на «Железного коня» и умчался. Долетел до лавки в рекордные сроки. Спрыгнул с седла, поставил мотоцикл на подножку и направился в арку, скрывающую вход в магазинчик.

Напротив двери был припаркован до боли знакомый мобиль: Настенька Боголюбова приехала в гости к деду за напутствием. Ну пускай, пускай. Мне эта девица без надобности. Заберу гогглы — и обратно. Столько дел впереди! И мобиль подготовить, и вещи собрать: все-таки на четыре дня из дома уезжаю.