Зато они прекрасно видели Далию, высоко поднявшую посох мерцавший синим светом, но это не имело никакого значения. Даже спустись она в полной темноте и будь бесшумней тени, монстры всё равно узнали бы о женщине. Они почуяли бы её запах. Аромат сладкой, живой плоти, сводил их с ума.
Далия спрыгнула вниз на пол, на ходу увеличивая посох. Она приземлилась на согнутые ноги и вскочила.
Их было слишком много.
Они всё прибывали и прибывали, из каждого выхода и каждой тени, собираясь в стаю: голодные гхолы, скрючившиеся, передвигающиеся на четвереньках, с длинными скребущими камень когтями. Он казались иссохшими человеческими трупами, их череп и кости покрывала серая кожа, но было и ещё кое-что: когти и зубы, ненависть ко всему живому и огромная жажда плоти, живой или мёртвой. Монстры были повсюду, их было бесчисленное множество, и Далии некуда было бежать.
Но и гхолам тоже.
Эльфийка подпрыгнула, переворачиваясь при помощи рук, которыми она оперлась на верхушку вертикального установленного посоха. Далия выпрямилась, поднимая ноги вверх и опираясь ими о стену. Она зафиксировала ноги на достаточно широкой части стены, потом крепко обхватила ими выступ и стала разгибаться вверх, помогая себе руками, переставлявшими посох по полу, пока не смогла вернуться на стену. Свора гхолов теперь была под эльфийкой.
— Наслаждайтесь, — шепнула она монстрам, и, вытащив рубин из своего ожерелья, кинула его вниз.
Упав на землю, драгоценный камень взорвался, огонь метнулся во все стороны, почти достигнув стены, на которой пристроилась Далия.
Ноги воительницы всё ещё крепко удерживали её на стене, а руками она зажала ушам, чтобы хоть как-то заглушить ужасный вой, идущий снизу.
Пламя бушевало всего мгновенье, но оно подожгло кожу гхолов, языки огня жадно лизали их плоть. Монстры визжали пронзительными нечеловеческими голосами, это был поистине адский вопль, словно самого Абисса. Твари метались, размахивая когтистыми лапами в попытке потушить сжигающее их пламя или отогнать обезумивших сородичей. И действительно, некоторые из них прыгали на товарищей и начинали жевать и рвать плоть нежити, любую плоть, хоть что-то, что могло остановить боль.
Посреди этого безумия, Далия спрыгнула на пол, раздвигая ещё на два фута каждый из концов её четырёхфутового шеста. Она заставила внешние части оружия крутиться сразу по приземлении и прямо из такой согнутой позы ушла влево, обрушив вращающееся орудие на череп ближайшей из неживых тварей.
Они были слишком неистовы, слишком возбуждены и невменяемы, чтобы скоординировать свои действия против воительницы, и Далия энергично пробиралась сквозь них. Она дробила каждую тянущуюся к ней руки своим вращающимся посохом. На голову каждого гхола, оказавшегося слишком близко к эльфийке, обрушивался тяжёлая центральная часть Иглы Коза.
Она легко бежала вдоль по туннелю и, услышав погоню, Далия переломила центральную часть посоха и одновременно вращать обе части, создавая импульс вращения.
Гхолы близко, их двое, она была уверена.
Далия свернула за угол, свободные концы посоха неистово вращались по обе стороны от неё. Затем, на одном из поворотов, женщина повернула свои запястья так, что вращение секций замедлилось, и они угодили ей в подмышки, она сразу же плотно зажала их. Эльфийка ни на секунду не ослабила хватку секций, которые держала перед собой, дёрнула их в сторону, стараясь освободить концы. Далия рычала, напрягая каждый мускул своего тела, и казалось, она пытается удержать задние секции подмышками, и в то же время вытаскивала их за другой конец.
В последний момент воительница выпрыгнула перед преследовавшими её гхолами и в тот же момент развела локти. Концы посоха рванули вперёд с огромной силой, каждый из них будто копьё полетел в уродливые лица удивлённых гхолов. С тошнотворным звуком утолщённые концы проломили черепа монстров, а один из концов издал жуткое чавканье — он прошёл прямо через глаз чудовища, но эльфийке этот звук показался сладкой музыкой.
Всё, казалось, замерло вокруг в этот момент, Далия и гхолы стояли в этой ужасающей позе, будто целую вечность. Женщина возобновила движение, освобождая концы посоха из сгнивших мозгов нежити. Далия завела руки за спину, слегка надавив на концы секций, соединяя их, и они защёлкнулись в опасной близости от её головы. Использовав инерцию рук, эльфийка закрутила концы в обратном направлении по обе стороны от себя. Затем широко размахнулась правой рукой вниз и в сторону, чтобы раскроить череп гхола по левую сторону от себя. В то же время её левая рука пронеслась над головой и, проследовав тем же путём, что и первая только слева направо, и ещё одна голова гхола отлетела в сторону, врезалась в стену и превращаясь в бесформенную массу.
Далия привычным движение завертела концы посоха снова и поглядела на проход, из которого пришла, но даже острое эльфийское зрение не помогло ей. Невозможно было почти ничего разглядеть.
Преследования не было. Далия трансформировала посох, сложив его в привычную трость, и затем постучала им о камень, чтобы вызывать мерцающий голубой свет.
— Ах, Валиндра Теневая Мантия, — прошептала эльфийка, шагая по туннелям. — Я и в самом деле надеюсь, что ты стоишь всех этих проблем.
Дор'кри был вампиром, а вампиры, конечно, не потеют, но он ясно ощущал влагу по всему своему телу, к которому так неприятно липла одежда. Обычно Дор'кри не нуждался в освещении, чтобы ориентироваться под землёй, но полная неспособность что-либо увидеть несколько его удивила.
Он достал свечу, кусочек кремня и стали, и когда фитиль, наконец, загорелся, вампир с большим любопытством осмотрелся. Как ему показалось, Дор'кри был в просторной палате с высоким потолком, но он всё ещё не мог видеть также хорошо, как и раньше — вокруг был густой туман, скудно освещаемый его свечой.
— Что же это за место? — прошептал вампир.
Он прошёл в комнату, полную пара, который вонял как груда тухлых яиц, и шипел, как будто яма с гадюками. За несколько дней вампир на много миль отошёл от Лускана, пробираясь внутри полого «корня» упавшей Главной Башни. Туннели построили искусные дварфы, хотя Дор'кри ясно понимал, что ни одного дварфа тут не было уже очень давно.
Он поддерживал пламя свечи, хотя это и было почти бессмысленной затеей, и медленно осматривал помещение. Вампир направился к источнику шипения и понял что это отверстие в полу — трещина в камне, через которую вырывался более горячий и ещё более вонючий пар, нежели тот, что наполнял комнату.
Дор'кри не обнаружил никакого выхода из помещения, и его глаза расширились от удивления, когда он заметил, что корень Главной Башни не теряется в трещине, а, извиваясь по стене, уходит прямо вниз сквозь пол. Вампир улыбнулся, решив, что его путешествие подходит к концу. Он задул свечу и стал таким же бесплотным, как и пар вокруг. Вампир скользнул через трещину в полу, спускающуюся вдоль корня.
Несколько дней спустя немного обескураженный и весьма заинтригованный Дор'кри снова появился в палатах Валиндры Теневой Мантии.
В покоях королевы подземелий Лускана горело множество свечей, лич казалась более оживлённой, нежели всегда, более яркой. Она тепло приветствовала Дор'кри, даже выразив сожаление, что не видела его десять дней.
— Я бродил в корнях Главной Башни, — пояснил он. — Ты помнишь Главную Башню…?
— Конечно.
— Знаешь ли ты это место: огромный зал, где корень исчезает под землёй?
— Она не сможет тебе ответить, — послышался другой голос.
Далия показалась из-за одного из декоративных гобеленов, висевших здесь повсюду. Она чуть заметно улыбнулась и кивнула в сторону каменного черепа, в который был заключён дух Арклема Грита.
— Вот он может.
— Ты…?
— Расскажи мне об этом «огромном зале».
— Это поистине удивительное место, по размеру сравнимое с некоторыми городами Под…