Вид нежити так близко от Кузни Гонтлгрима только раззадорил дварфа и заставил поднажать. Он ворчал и стонал, и толкал решётку вверх со всей недюжинной силой, которой был наделён, ведь волшебный пояс придавал мощь гиганта его толстым конечностям. Решётка медленно, но верно ползла вверх. Дварф перехватился ниже, за следующую перекладину, и потянул снова, поднимая её на уровень талии. С внезапным рывком он поднял руки вверх и присел под свою ношу. Потом с видимым напряжением, хрипя на каждом дюйме, Атрогейт выпрямился ещё раз.
Джарлаксл протиснулся под решёткой, Далия прошла следом, зовя за собой сбитую с толку Валиндру, оставшуюся позади.
— Я попытаюсь помочь, — предложил наёмник, вставая напротив Атрогейта и хватаясь за перекладину, — но у меня нет твоей силы.
Не успел он договорить, из стен, окружающих дверной проём, донёсся щёлкающий звук. Дроу и дварф отступили на шаг, едва осознав, что массивная решётка закрепилась в поднятом положении.
— Тут рядом есть комната, — заметила Далия, слегка кивнув на дверь, через которую ушёл Дор'кри.
Атрогейт торопился попасть в Кузню, и так как путь его пролегал вблизи центральной печи, то двигался он несколько неуверенно, ведь это была самая большая печь из всех виденных им. Она имела широкий толстый постамент перед топочной решёткой, и, глядя на неё, дварф чувствовал, будто бы он всматривается в щель шлема некоего великого бога огня.
Атрогейт даже и не подозревал, насколько близок к истине.
— Скажи-ка, ты когда-нибудь видел такую мощь, эльф? — спросил он у Джарлаксла, когда дроу встал рядом с ним.
— Столько столетий прошло, что же подпитывает пламя? — спросил наёмник. Внезапно дроу призвал метательный кинжал и бросил его через решётку.
Оружие даже не успело долететь, но просто расплавилось и исчезло в огне.
— Может испечь дракона, — пробормотал Атрогейт.
— Невероятно, — согласился Джарлаксл.
Наконец они отошли от ослепительного зрелища, принявшись изучать украшенную наковальню с другой стороны помоста и мифриловую дверь в стене возле главной кузни.
— Есть ещё кое-что, на что стоит взглянуть, — объяснил Дор'кри, — но я не смог открыть эту дверь, когда был здесь в прошлый раз. Мне пришлось просачиваться в щели.
Атрогейт уже был у двери. Он начал свой стих ещё раз, но сделал паузу и просто толкнул дверь, которая, легко повернувшись на петлях, открыла короткий коридор к другой мерцающей двери.
Удивление застыло в глазах вампира, но он лишь пожал плечами.
Далия двинулась к следующей двери, но обнаружила, что та не поддаётся, как бы сильно эльфийка не давила. Следом подошёл Атрогейт, которому стоило лишь коснуться створки, и вторая дверь распахнулась так же легко, как и первая.
— Кажется, древние дварфы были одарены великим волшебством, если их двери могут распознать кровь Делзун, — заметил Джарлаксл.
— Как и отличить короля от простолюдина, — добавил Атрогейт, вспоминая случай с троном.
Атрогейт прошёл через следующий дверной проём, и остальные последовали его примеру. Когда открылась очередная дверь, группа услышала звуки падения огромного потока воды, словно где-то недалеко был водопад, воздух стал влажным, сырым и туманным. Проход туннеля выходил в продолговатую пещеру, которая тянулась ещё достаточно долго, прежде чем выродиться в уступ. Воздух был насыщен парами, а в центре пещеры располагалась весьма широкая и глубокая яма. И эта тайна Гонтлгрима заставила дварфа, дроу, эльфа, вампира и лича затаить дыхание.
Глядя вниз, они едва могли различить стены ямы. Стремительный водоворот непрерывно бурлил, как прибойная волна в ураган или наклонный водопад. На протяжении всего пути вниз вода вращалась, в основании же она уступала дорогу пузырящемуся озеру лавы. Испаряясь, вода громко шипела, становясь паром, который затем поднимался по газоходным трубам расположенным намного выше.
И каким-то неведомым образом, оранжево-красное зарево казалось не просто расплавленной породой, но чем-то большим, чем неодушевлённая магма. Это было похоже на огромный глаз, смотрящий на спутников… с ненавистью.
— Мы находимся ниже комнат с паром, — заметил Атрогейт. — Где-то должен быть действующий дымоход.
— Там. — Дор'кри указал на узкий металлический проход, который, к счастью, был оборудован рельсами, опоясавшими яму и заканчивающимися на уступе, пересекающем их путь. Этот проход имел широкий декоративный арочный проём, ведущий в небольшую комнату, едва различимую извне. — Есть нечто большее.
Силора и Ашмадай чувствовали ненависть, исходящую от призраков дварфов, окружавших их со всех сторон. Но Тэйская волшебница, держала драгоценный череп высоко над головой. Из черепа исходила мощь, и её было вполне достаточно, чтобы держать древних защитников Гонтлгрима в страхе.
Они шли глупой, но нетерпеливая женщина-культист проскользнула в комнату прежде, чем спросить совета у Силоры. Призраки мгновенно разорвали её на куски на глазах спутников.
Да будет так. Они были Ашмадай, и женщина-тифлинг умерла, служа своему богу. И каждый культист помолился Асмодеусу о потерянной сестре, пока они переступали через растерзанные части её тела.
— Я не могу коснуться этого, — объяснил Дор'кри, стоя перед большим количеством рычагов на полу комнаты, больше походившую на крохотную нишу за арочным проёмом, который они прошли от ямы с лавой, окружённой водой. — Когда я попробовал, меня отбросило назад. Какая-то великая магия охраняет их.
— Только дварф может трогать их, дурак. Как те двери.
— Не смей, — предупредил Джарлаксл, стоящий несколькими шагами позади, изучая старые руны, нанесённые на вершину изгиба арочного прохода. Он использовал одно из волшебных свойств магической повязки, которое позволило ему понимать почти любой известный язык, включая и множество волшебных, но эти письмена остались нечитаемыми. — Мы не знаем, для чего предназначены эти рычаги.
Наёмник продолжил изучать руны и понял, что они чрезвычайно древние и написанны на каком-то старом Эльфийском языке. Этот язык имел достаточно общего с языком дроу, известным Джарлакслу, а также с древне-дварфским. Он не мог дать точного перевода, но думал, что это была дань памяти чему-то великому, произошедшему — или находящемуся — в этой пещере.
Время шло, Атрогейт всё ближе подходил к рычагу, облизывая губы от нетерпения. Он уже почти подобрался к ним, когда Джарлаксл положил рука ему на плечо, чтобы остановить. Повернувшись к дроу, дварф проследил за его пристальным взглядом, обращённым на стены и потолок пещеры, которые были покрыты прожилками корней Главной Башни.
— Что это? — спросил Атрогейт.
— Я полагаю, что при помощи этого рычага можно привести в действие весь Гонтлгрим, — ответил Дор'кри. — Волшебные огни и вагонетки на рельсах, которые могут двигаться сами по себе — такая магия, которая подарит городу новую жизнь!
Атрогейт нетерпеливо шагнул, но Джарлаксл снова остановил его. Дроу повернулся к Далии с вопросительным выражением.
— Дор'кри … знает это место лучше чем я, — произнесла женщина.
Джарлаксл отпустил Атрогейта, который тут же склонился к рычагу, но дроу, продолжал смотреть прямо на Далию и не сделал попыток остановить компаньона.
— Что это? — спросил наёмник, поскольку было что-то в голосе Далии, что его насторожило. Какая-то неуверенность, некое колебание, нечто такое, что Джарлаксл никогда не замечал за ней.
— Я… согласна с Дор'кри, это вернёт жизнь Гонтлгриму, — пояснила Далия, обращая к Атрогейту.
— Или обрушит всю силу павшей Главной Башни на нас, — возразил дроу. Он знал, что женщина лжёт, и эта ложь ей не нравится.
— Таким образом, мы должны оставить рычаги в покое и искать сокровища? — спросила Далия, взмахнув рукой, словно мысль была абсурдна — движение было слишком пренебрежительным.
— Прекрасная идея, — согласился Джарлаксл. — Голосую за драгоценные безделушки.
Но за спиной дроу, Дор'кри прошептал Атрогейту: