Выбрать главу

А потом меня как громом ударило: это ведь не художественный фильм! Это — «Следствие вели»! Минский душитель — реальный персонаж, и орудовал он как раз в эти годы, прикончив десятки женщин с 1971 по 1985 год… Вместо него сажали, расстреливали и пытали невинных людей! Я кинулся наверх, в мансарду, в свой штаб — и стал лихорадочно записывать всё, что мне приснилось и еще кое-что, всплывающее по ходу в памяти.

Отчество у этого урода было странное — это я точно помнил. Мефодиевич? Эрнестович? Эрастович? Что — то такое. Работал в каком-то совхозе, состоял в добровольной дружине, кажется — даже командиром отряда. Помогал сам себя искать. Жена, дети. Машина «Техпомощь». Жил под Минском, как раз на том самом участке трассы. Понятия не имею — какой населенный пункт. Такие сведения — это много или мало? Вспомнил еще фамилию следователя из прокуратуры, который в итоге раскрыл дело: Истомин. Группа крови у маньяка — первая. Там была какая-то история, как раз про брючный ремень с остатками крови, который к делу почему-то не пришили… Или как это называется?

И что мне было делать? Что я вообще мог сделать? На самом деле — многое. Я мог пойти к Привалову, к Соломину. Сказать, что поступила анонимка. Попросить помочь — хотя бы информацией. Мог поехать под Минск, присмотреться к тамошним совхозам — найти чертов уазик-буханку с надписью «техпомощь»… Но вот, допустим, я найду его — и что дальше? Убить? А ну, как ошибусь? Я знать не знаю что, где и когда произойдет. Верить сну и ожидать его там 24 сентября? Это можно… Это ведь и моя собственная память могла так выстрелить, дать подсказку. А если — нет? Если не будет там ничего 24 сентября? Эффект бабочки, опять же — сидит он сейчас, интервью товарища Юговой с Герой Белозором читает в «Комсомолке», лень сволочи этой на людей охотиться, газетку еще не досмотрел…

Точно — он маскировался под грабителя, снимал ювелирку — жене дарил! Примерный семьянин, однако. Так что в принципе — доказательства будут. Надо, надо что-то делать… Да и слова Каневского про молодую мать двоих детей, гостью Минска, у которой родственница в Гомельской области проживает, меня как-то напугали. Мало ли на свете совпадений — но всё-таки, всё-таки…

Я уснул за столом, и никакой Леонид Семенович мне больше не снился. Снилась Тася — в красном платье, в свете фонаря, на танцплощадке. Очень красивая.

* * *

— Телеграмма! Белозор, телеграмма вам! — кто-то клямкал калиткой, — Я оставляю в ящике! Телеграмма из Мурманска!

Я мигом проснулся, попытался вскочить, ударился коленками о стол, головой — о лампу, мизинцем — о ножку стула, и таким образом — матерясь и завывая, и проклиная дурацкую манеру засыпать за столом — сбежал на первый этаж и как был босиком выскочил во двор. Бланк белел за стеклом почтового ящика.

«ЛЕЧУ МИНСК ЗАВТРА ТЧК РАУБИЧИ ОБМЕНУ ОПЫТОМ ТЧК ОСТАНОВЛЮСЬ ГОСТИНИЦЕ СПОРТКОМПЛЕКСА ТЧК ТАСЯ».

Ого! Вот это новости! Тася!!! Минск! Завтра! А завтра — это завтра или сегодня? А сегодня у нас — двадцать второе сентября. Зараза.

* * *

— Сергей Игоревич, доброе утро, мне нужен… — ворвался я в кабинет к шефу и растерянно остановился. — Отпуск. Здравствуйте, Татьяна Ивановна… Простите, что врываюсь.

Быстро они это. Сколько дней прошло — четыре? Пять? Светлова сняла очки, отложила свежий номер «Маяка» в сторону и улыбнулась — мягко, как обычно:

— Я всё на вас не наудивляюсь, Белозор. Вы сам не свой, как из Москвы вернулись. В отпуск хотите? После двадцать шестого вас устроит?

Я похолодел:

— А что двадцать шестого?

— Так вы забыли? Кто там в Минск в составе делегации от Гомельской области напросился? Мне вчера Шестипалый телефон оборвал — подайте ему Белозора, и всё тут!

— Та-а-а-ак! — совсем по-Белозоровски сказал я, — Тогда всё не так страшно. Мне просто позарез нужно быть в Минске уже сегодня.

— Вот как? Какое-то срочное дело? — удивилась Светлова.

— Очень! Телеграмма утром пришла… А можно — вы меня в отпуск, а я своим ходом в Дом печати доберусь? Ну, чтоб не централизованно? Тогда я и свои дела успею, и Шестипалого уважу.

— У вас доклад, вы не забыли? Успеете подготовиться? — она протянула мне бумажку, где аккуратным почерком была написана тема «Актуальные вопросы развития региональной прессы на примере „новой полевой журналистики“. Докладчик — Белозор Г.В., редактор отдела городской жизни газеты „Маяк“».

— Да-а-а? — мой голос подвел, подпустив петуха в самый неподходящий момент. — Успею… Наверное.

— Ну-ну, Гера, вы умница, все у вас получится. Идите к Алене, пишите заявление. Сколько вам дней надо?