– Стоп! Эту картинку я видел.
На экране борт яхты или рыболовецкого суденышка, деталей нет, поэтому не разберешь. Явно север. По воде плывут льдины. У леера стоит человек без шапки, но в теплом красном комбинезоне. Он поднял руку. За бортом выпрыгнула косатка. Как по мановению человеческой руки. Это фото было в прошлогоднем номере «Нэшнел джиогрэфика». Фамилия фотографа вертелась где-то на окраине памяти. Хиро… Тико… Черт, не вспомнить, японское что-то. И это никак не Агнесс. Там была краткая справка о фотографе и даже, кажется, его маленький портретик.
– Агнесс, это фотка какого-то японца, Хико-что-то-там.
– Хико Ити. Это я. Ну, если точнее, одна из моих ипостасей.
– Но там был портрет. Ты совсем не похожа на того узкоглазого человечка.
– Ну, Руди, ты совсем позабыл наше ремесло…
Она нажала на кнопку, вмонтированную в стол возле монитора. Буквально сразу отворилась дверь, и вошел стюард, пожилой, в белой форме. Вообще на этом судне белый цвет превалировал.
– Пригласи сюда господина Итиро.
Через три минуты появился японец в одежде повара – белая куртка, колпак, черный фартук. Он слегка поклонился. Лет тридцати, худой, я бы сказал, костистый, высокие выступающие скулы, узкие глаза, модная короткая стрижка и ярко-сиреневый чуб, в левом ухе болтается крупная золотая серьга, как монета. Тот самый фотограф из журнала, память на лица у меня с возрастом не утратилась.
– Познакомься, Руди, это господин Итиро Абэ, мой повар и по совместительству лицо известного фотографа Хико Ити.
Повар еще раз коротко поклонился. Ну, Агнесс, что тут скажешь, я только руками развел.
Хотя нет, было что сказать.
– Послушай, что ж ты мне голову морочила с фотокамерой? Вон у тебя какое тут хозяйство, бери любую и вперед.
– Нет, Руди, та «Сони Альфа» была легкая, с ней ходить можно сколько хочешь, а попробуй потаскать на шее любую из этих, кило три-три с половиной. Мне это уже не по…
Она чуть зависла, может, хотела сказать «не по годам», «не по возрасту», но передумала.
– Не подходит, в общем. Эти за мной стюард носит. Ну, или здесь, в студии, снимаю на них. Вот, посмотри.
Она открыла другую папку, с фотографиями девушек. Классический глянец: макияж, вычурные позы, полуобнаженка, неясный смазанный фон боке. Или, наоборот, девицы по одной или парами в каких-то летних сарафанчиках, непринужденно смеющиеся на фоне луга или деревенского домика, антураж соответственный – бидоны, грабли деревянные, ящики с яблоками… Снимки хороши. Профессиональная работа.
– Когда ты этому успела выучиться?
– Это мой Якоб… Он всегда говорил: «Женщина не должна работать, но должна заниматься. Заниматься собой, живописью или бизнесом, чем-то обязательно, иначе она превратится в придаток к завтраку». Я решила заняться фотографией. Попалась мне книжка про Джулию Маргарет Камерон. Была такая мадам в Англии второй половины девятнадцатого века, под старость со скуки занялась фотографией. Представляешь, это тогда-то – выдержка камеры десять минут, мокрый коллоидный процесс, то есть надо сразу обрабатывать, а то пересохнет – в общем, возня. И она, не заморачиваясь какими-то там законами, постановкой света, перспективой и, патати-патата, стала известным мастером, ее снимки до сих пор актуальны. Ну а я-то чем хуже?
– А девчонок ты где берешь? Выглядят как фотомодели.
Продолжая листать свои снимки на экране монитора, она гордо посмотрела на меня:
– Фотомодели! Это девчонки с улицы, официантки, продавщицы или кассирши из супермаркета, зачастую совершенно задрипанные своей повседневной жизнью. Но я выбираю тех, в ком есть искра. Вот эта, например.
Она открыла снимок. Спиной к нам, но вывернув голову, пытаясь заглянуть себе за плечо, сидела девушка. Узкая белая спина, очень четко очерченная, слегка изогнутая, одно плечо закрывает подбородок и чуть приподнято, видимая часть лица уже более мягкая, слегка не в фокусе. И на этом лице, почти лишенном черт – огромные черные глаза, провалы куда-то в потусторонность, и такая тоска в этих глазах, что просто затягивает. Снимок – черно-белый.
– Девушка из сувенирной лавки в Лиссабоне. Я зашла полюбопытствовать, а тут этот взгляд. А всего-то горя оказалось – парень на дискотеку ушел с ее подружкой. А что получилось? Изгнанная Агарь. Или еще что-нибудь библейски-величественное. Или Медея, когда она еще не начала все крушить. Согласись.
Я согласился. Взял ее холеную руку и поцеловал.