– Думаю, нам туда, – Анна ткнула пальцем в рисунок. – Это как раз в сторону дворца.
У нее явно открылось второе дыхание. Денек выдался, мягко говоря, утомительный, а она прямо рвалась с поводка – не остановить. Даже не дождавшись его ответа, порысила по дорожке.
Руди, прихрамывая, двинул следом. Бесконечное сидение то на пароме, то в самолете, не говоря уж о бесконечных такси, дало о себе знать – заломило поясницу. Хотелось лечь, вытянуться, сунуть под спину игольчатый аппликатор. Он недаром заманивал напарницу в отель. Там в сумке среди оставленных вещей свернулся резиновый коврик, утыканный острыми короткими иглами – спасение от накопленных годами спинных проблем. Но приходилось тащиться куда-то сквозь ночь. Утешало, что это последний этап, и что бы ни ждало их на финише, это все-таки финиш.
Неподалеку от капеллы был маленький домик – такая каменная, позеленевшая от времени избушка с каменным грубым крестом на крыше. Часовенка? Бывшая ризница? Дверь была вполне современной, металлической, хоть и закошенной под старину.
Стоило им подойти, щелкнул магнитный замок. Анна потянула за ручку, и дверь беззвучно открылась.
– Ну что? Идем?
Она шагнула внутрь. Серый камень стен, неяркое дежурное освещение, лестница, уходящая вниз. Они спустились в уже знакомое подземелье. Здесь было ощутимо холоднее. Анна поежилась. Она покрутила головой. Ход уводил вправо, а слева его перегораживала решетка. Анна подошла к решетке и уже не удивилась, услышав щелчок замка.
Они шли по коридору, а двери приветливо пощелкивали магнитными кастаньетами, пропуская их. Так они добрались до того самого зала, где Руди швырнул под ноги убийце стойку с копьями и палашами. Они уже хотели миновать его и выйти в анфиладу комнат, но где-то опять щелкнуло. Никаких дверей не было видно, зал пустовал. На одной стене – та самая ощетинившаяся смертоносным железом стойка, напротив за манерным шкафом – огромный гобелен: конные охотники преследуют оленя. Серый, почти слинявший от времени. Щелчок раздался именно с этой стороны. Руди подошел и отогнул угол ковра.
– Все как полагается – потайная дверь.
За дверью оказался внутренний двор. Охваченное арочной галереей пустое пространство, как в старинных аббатствах. Выше было еще два этажа. В угловом окне на самом верху горел свет. Пересечь двор, найти вход, затем лестницу, миновать анфиладу комнат – все это заняло минут десять-двенадцать.
Полоска света из-под двери. Добрались. Анна повернула ручку и вошла.
Портвейн из горлышка
В спальне первого браганского герцога Алфонсу в кресле у незажженного камина сидел мужчина. Ноги в высоких «тимберлендовских» ботинках он закинул на низкий пуф, покрытый полосатым шелком. Он тихонько, почти шепотом, напевал себе под нос: «I’m singing in the rain…» – видать, настроение у него было отличное. Рядом с креслом на полу стояла откупоренная бутылка портвейна. В руке сидящего был бокал, до краев наполненный темно-бордовой, почти черной влагой. Второй точно такой же бокал оставался за стеклом вычурного шкафчика XVIII века. На шелковое покрывало герцогской кровати была брошена кожаная куртка. На столе под окном стояли два открытых ноута. Желтая физиономия луны любопытно таращилась сквозь стекло.
Вместо приветствия сидевший спросил по-русски:
– Ну и что за дед с тобой, Анька? Кого ты с собой таскаешь? Он мне все карты спутал.
– Это Рики, – ответила она по-английски, – тот самый. Ну, или Руди. И говори уже по-английски, чтобы всем понятно было.
Парень поднялся.
– Вау! Демиург нашей сеточки! Отец-основатель!
Он дурашливо раскланялся и добавил:
– Дозвольте, батенька, к плечику приложиться. Предложить вам портвейна, граф? Закуска, правда, отсутствует. Но аристократы не закусывают.
Он вытащил из шкафа второй бокал. Налил.
– А для тебя, Анька, нет стакана. Мой возьми, а я из горла. Отметим, что ли, радостную встречу. Я вас заждался. Вернее, тебя, Анюта. Где тебя, кстати, носило целые сутки?
Анна подошла к нему и наотмашь влепила пощечину.
– Ты что?! – парень схватился за щеку.
– Гаденыш! – зашипела женщина, сжав кулаки. – Шутки тебе? Я из своей раковины выползла, чуть инсульт не схватила, пока по аэропортам болталась! Люди трутся об меня, смотрят… Ты же знаешь, я не могу… Тебя, дурака, спасать кинулась, а ты тут портвешком наливаешься! Да ты знаешь, что за тобой – за нами – убийца шел?! Да ты!..