Шквал аплодисментов и бешеный гогот стихли только тогда, когда Тони в пятый раз попросил всех успокоиться и продолжить съемки.
- Ромеро, становись вон туда, выйдешь из угла, тогда, когда я скажу!
Кричит Тони Альварес и приготавливается, чтобы дать команду.
Через несколько часов Лилиан Кабика забегает в ближайший ларек с фаст-фудом и закупает два больших пакета гамбургеров на половину съемочной группы, на другую половину закупается Джимми Джидао - полукитаец- полуамериканец, с радостью прибежавший на помощь Антонио, когда тот собирал рабочий состав для съемок фильма. Усевшись перекусить в небольшом гараже, с трудом превращенным в своего рода 'столовую для съемочной группы', Джими и Лили разливают всем горячее кофе и чай. Антонио разговаривает по телефону со своей тетей, живущей в соседнем квартале, та разъяренно кричит с другого конца провода о том, что Тони ее забыл и не навещает, настаивает на встрече с Лили и спрашивает, когда ее племянник получит какую-нибудь золотую статуэтку за еще не отснятый фильм. Под одобрительный гул и радостные свисты в честь горячих куриных ножек, Тони наливает себе кофе и подумывает о том, когда можно выкроить удобный день для встречи с тетей.
Надо ее отвезти к ней, а то ему крышка, будет не удивительно, если тетя снова заведет шарманку и станет утверждать, что они с Лили подходят друг другу.
И Тони, выкроив тот самый день, ведет усталую и заспанную Лили субботним прохладным утром в гости к своей тете Беатрис. Он, не сдержавшись, начинает безудержно хохотать, наблюдая, как маленькая ростом Лилиан, словно ребенок, поскальзывается на льду и падает, затем встает, чтобы поспеть за ним и снова падает. Этот ряд падений по дороге к тете будет не последним, точно так же она спотыкнется и упадет на пути к награде за отснятый фильм и именно Антонио выпадет честь держать ее за конец длинного платья одной рукой и за левую руку другой, чтобы провести ее до микрофона, стоящего на сцене.
Тетушка Антонио - несчастная Беатрис, поехавшая вслед за мужем в США и овдовевшая в чужой для нее стране, уже пятнадцатый год подряд живет в этом городе совершенно одна, не в силах оставить мужа и уехать обратно в Испанию. Соседи заменили ей семью, с ними она живет больше пятнадцати лет. Весть о том, что ближайшие несколько лет ее любимый Антонио будет находиться рядом с ней, стала для Беатрис самой радостной, поскольку ее собственные дети давно разъехались по штатам и очень редко виделись с матерью. Она приняла Тони и Лили в тщательно вылизанной квартире с щедро накрытым столом, с едой, которую хватило бы на целую неделю вперед. Они провели у нее больше шести часов. Тони приходилось несколько раз отлучатся, чтобы выяснить вопросы, касающиеся съемок фильма. Именно в эти драгоценные для Беатрис моменты, женщина набрасывалась на Лили с прытью любопытной курицы-наседки, которую давно оставили свои цыплята, и которой отчаянно хотелось помочь и поспособствовать улучшению в чьей-либо жизни. Она обрушила на удивленную и напуганную Лили всю нерастраченную и накопившуюся материнскую любовь и женский свинячий восторг при виде ребенка. Ей хотелось узнать все детали и подробности их общения с Тони, за эти недолгие полчаса Лили узнала о нем столько, что кардинально поменяла мнение о холодном и железо-бетонном Антонио Его Величестве Альваресе.
Тони часто прятался в кустах и ссал в штаны, когда был маленький, Тони постоянно ковырялся в собственной заднице, именно в такой позе его и находили по утрам: с засунутым в свою детскую щель средним пальцем, Тони засовывал в обертки от жвачек пластилин и дарил его своим врагам, уверяя их, что хочет с ними помириться, первую девочку, в которую влюбился четырех-летний Тони, ждала месть отвергнутого влюбленного, после того, как она поцеловала другого мальчика - Тони снял с нее трусы и юбку на глазах у всей детской площадки, Тони опрокинул горячий суп на школьного повара, за то, что тот на него прикрикнул, Тони чуть не разнес главный вход музея, когда удрал с ребятами на тачке в ночь после выпускного.
Лили решила не рассказывать своему другу о том, что узнала про него от Беатрис, она понимала, как обидно и неприятно будет Антонио, но он не переставал задавать один и тот же вопрос: почему она постоянно смеется, когда смотрит на него. После встречи с его тетушкой, Лили стала часто брать Тони и их испанских друзей к женщине. Беатрис это нравилось, она чувствовала себя нужной, чувствовала, что принимает участие в создании чего-то важного, ведь кормить рабочих из съемочной площадки - дело не из легких. Лили часто оставалась с ней, чтобы помочь с мытьем посуды, которое заканчивалось мытьем головы последней специальным шампунем для роста волос и натиранием кожи головы яичным желтком: Беатрис никак не могла смириться с мужской прической девочки. Ее любовь и потребность к этим детям росла также быстро, как и непокорные волосы Лили.
8
- Ну вот и все, финишная прямая, как говорится: осталось отснять последние сцены фильма: с быком и с дракой Мэнолито, - говорит уставший и похудевший Антонио после трех месяцев съемок, кое-как совмещенных с учебой. На него смотрит не менее покатанная и вареная Лилиан Кабика, волосы которой отрасли и стали похожи на кудрявую копну черных пышных цветков, усыпанных на голове. Она протирает свои напряженные глаза, проводит подушечками пальцев по синякам и впадинам под ними и чешет нос; нужно позвонить матери и сестре по скайпу, пойти проведать Беатрис, встретится с Мирандой, чтобы поболтать, доделать отчетную работу и вовремя сдать ее, чтобы расквитаться со всеми долгами по учебе и снова вернуться к съемкам.
Миранда Монше и Лилиан подружились незаметно и быстро: поначалу Лили опасливо обходила девушку стороной, ведь та встречалась с Джеком, а Лили прекрасно помнила все те сказания о парне, которые ей поведал Тони, но Доссен и вовсе не обращал на Лили внимание, что было для нее очень удобно. Лили еще не знала, как изменится отношение Джека к девушке через несколько лет и что станет поводом для этого. Летающая от счастья Миранда постоянно делилась с Лилиан подробностями о своей личной жизни, и это здорово отвлекало устающую девушку от печальных философских раздумий по ночам, Лили понимала, Миранда рассказывает ей о себе с Джеком не для того, чтобы похвастаться, а по доброте душевной, потому что она счастлива и хочет поделиться этим с кем-нибудь. Все больше и больше Лили стала сомневаться в прогнозах Антонио относительно планов Джека и всяких научных экспериментах. Несколько месяцев назад Доссен здорово подрался со своим давним врагом - неким Регги Роджерсом, который грубо оскорбил Миранду, дрались так, что после них остались кровавые следы на асфальте. Все видели эту драку, включая ошалелую от страха Лили. Стал бы расчётливый психолог - экспериментатор жертвовать своим носом, правой рукой, и двумя ногами ради какой-то там научной работы? Лили так не думала. Лили задумчиво обводила взглядом все те облюбованные Джеком места на коже Миранды и, ужасаясь ярко-сиреневому цвету сочных засосов на шее, ключицах и плечах девушки, думала - возможно ли любить так сильно, чтобы делать больно?
Ответы на эти вопросы она не находила, потому что боялась спросить об этом всегда, а в последнее время особенно злого Антонио; если бы Лили рассказала об этом Беатрис, та бы вспомнила всех любовей своей бурной молодости и привела ряд старых проверенных временем испанских доказательств, что можно, а слушать это у девушки не было времени.
Времени оставалось все меньше, так как большая часть людей, помогающая бедному Антонио со съемками оставили проект из-за нагрузок с учебой и работой, в конце съемочная команда сократилась до пятнадцати человек, которые составляли одни испанцы и Лилиан. Тони срывался на всех и по любому поводу. Он выполнял девяносто процентов того, что делать не должен был в силу своего положения, но так как людей катастрофически не хватало, он пытался справиться со всем вместе с горсткой таких же усталых, как и он, рабочих. Пиком разлада и трещины в работе группы стал страшный для всех день, когда ублюдок Джек Доссен, по непонятным причинам возненавидевший Тони и все, что связано с ним, попросил полицейских и знакомых своего отца подсказать съемочной группе один из самых опасных районов, в котором якобы можно снимать сцены ночью. Схватив свою команду в охапку, Тони ринулся к этому месту, совершенно не подозревая, что в самой глубине этой дыры находится армия татуированных отморозков, торгующих наркотиками и держащих у себя за пазухами всевозможные виды оружия и ножей. Осознание того, что сейчас произойдет что-то плохое пришло к Тони только на середине пути, когда он резко остановился и преградил всем остальным дорогу, вытянув перед ними свои руки, словно знаменитая статуя Иисуса в Бразилии. Однако они уже давно опоздали, потому что на обратном пути их поджидали мужчины, очевидно, управляющие здесь абсолютно всем. Лилиан никогда не забудет полностью татуированное лицо и сбритые брови, на месте которых были набиты непонятные символы с крестами по краям, два острых глаза, впившихся в нее и насмешливо ощупывающие все ее тело, Лилиан также не забудет черное и бездонное круглое отверстие ствола, нацеленного в ее лоб, ее дрожащие скулы, которые свело от боли, так сильно она их сжала, чтобы не разрыдаться от страха, Тони, умоляющего их отпустить группу в обмен на себя, он взял вину на себя, он пытался извиниться перед ребятами таким образом; она видела, как он смотрел на нее с тем мудаком, как он боялся, что он тронет Лили, как переживал за нее, за то, что она девочка, и ей, возможно, достанется больше чем ему и его парням. Лили никогда не забудет, как молча шла прочь из этого района, крепко вцепившись в руку Тони, дрожа всем телом и не веря, что таки вышла оттуда, вышла живой и не тронутой ни одной пулей или ножом. Тони удалось их разговорить, он сказал, что снимает фильм о культуре и быте Испании, что фильм будет выставлен на международный конкурс, что их покажут по телевизору; Лили, как сценаристу, пришлось в очередной раз поведать историю несчастного Мэнолито, в конце угроза превратилась в дружеский разговор о съемках фильма, мужчины оказались испанскими иммигрантами, давно проживающими в США, они отпустили ребят, взяв с них обещание обязательно доснять фильм и сделать это как следует. 'В следующий раз сними про нас, брат, пусть знают, что мы такими становимся не от хорошей жизни, пусть про нас тоже узнают' - кричал вслед Антонио один из них. Лили также будет помнить, как сидя в круглосуточном кафе вместе со всеми ребятами и пытаясь выпить купленный для нее крепкий чай, вздрогнула, увидев, когда из ее носа обильно хлынули струи крови, как смеющийся Тони принялся вытирать ей нос горсткой салфеток, он всегда смеялся, когда волновался больше всех. Первая кровь из носа, которая хлыстала из дрожащих ноздрей Лили, отрезвила Тони. Он вдруг понял, что нужно как можно быстрее заканчивать со всем этим, что время подошло и откладывать что-либо больше нет смысла. Кровь Лили стала для него своего рода пощечиной, напоминанием о том, что люди, которые пошли за ним до конца, чуть не умерли пятнадцать минут назад за общую идею, и у него больше нет прав на ошибку, он несет за них ответственность, он не должен рисковать, он должен думать на несколько шагов вперед и только потом, убедившись, что все в порядке, пускать свою группу помогать ему.