- У него, кстати, очень яркие глаза были, ярко - зеленого цвета. Редкое сочетание, скажи? Обычно, как бывает: если блондин - глаза голубые, стандартное гармонирование, классический набор, а тут - это даже не зеленый, такой сочный изумрудный.
- Ты умудрилась рассмотреть с пятнадцати шагов его глаза и стелишь мне, что он тебе совершенно не понравился, и дело не в мальчике? Лили, это ты романтик.
- Я напугалась, если по чесноку, думала, сейчас от Рикардо ничего не останется. Но он просто посмотрел на него с полуоборота, достал куртку с переднего сидения, нажал на какой-то пульт, ворота стали подниматься, к тачке подошли какие-то люди, кто-то из них сел в нее, чтобы загнать в гараж, наверное, он же вошел через другой вход, просто спокойно пошел. Вообще не среагировал на слова Рикардо, вообще... Так смотрят, когда муха села на плечо, достаточно простого поворота головы, чтобы она слетела, даже рукой провести по плечу не надо, вот так и он посмотрел. Взгляд такой...посмотрел - поставил на место, как будто посадил на землю, мол 'Тише будь, петушок'. Вот такой вот, ни разборок, ни матного слова в ответ, ничего, достаточно лишь взгляда, и все, и я смотрю на своих в машине, и вижу, что все, и даже Тони притихли, а он на нас даже не смотрел, представляешь, что бы было, если бы нас тоже взглядом окинули?
- Ну и хорошо, что не среагировал и не обратил внимания. Не думай об этом, сама прекрасно понимаешь, что в этом месте тебе больше не побывать, ты его увидела первый и последний раз, как и его тачку, так что опасность тебе не грозит, ссыкло мое.
- Нанда. Кто меня будет красить?
- Как 'кто'? Я, конечно.
- Нанда, мне так перед тобой неудобно, ты меня, можно сказать, всю с ног до головы одела, обула, накрасить пообещала вдобавок.
- Да ладно, Лили. Все ради тебя, репка, глядишь, подцепишь валета своего сердца на этой премии, а то одна да одна. С Тони у вас ничего нет, это мы уже поняли...
-К концу учебного года, уже хорошо.
- А все надеялись, что вы перепихиваетесь между съемками, Джек так и хотел вас словить сосущимися в каком-нибудь из павильонов.
- Чего ему не хватает, Нанда? Я, конечно, понимаю, он твой парень, вы уже год вместе, это много, особенно для Джека, потому что, поговаривают, что все его предыдущие отношения длились не дольше месяца. Но все же, чего ему нужно от Тони? Альварес ему ничего не сделал, ровным счетом ничего, а Джек как набросился на бедного парня в ту самую вечеринку, так и не отлипает от него. Я просто виду не подаю, что замечаю, но я все замечаю: как он подкалывает Тони на переменах, как галдит перед всеми, что мы - компания неудачников, как трубит и пишет в социальных сетях шуточные новости о том, что мы идем на премию Морриса Джордана и скоро захватим весь мир, сменив всяких Спилбергов и Оливеров Стоунов. Он мог бы язык за зубами попридержать, зная, что ты с нами неплохо общаешься.
- Мне очень стыдно за него, Лили, я честно. Я разговаривала с ним, но он искусно переводит все мои попытки поговорить об этом на другие темы.
- Знаю я, как он переводит, тебя с кресла на кровать переводит...
- С чего ты взяла, дура?
- Вам бы за собой последить, а не гнаться за нами с Тони, вы, что серьезно не замечаете, что облюбовываете друг друга во всех общественных местах?
- Что? Ну, может, мы просто целуемся, но чтоб ты знала, дебилка моя, парам это свойственно, целоваться в...
- Он чуть манду тебе не порвал, Нанда, я думала у тебя дырка на джинсах в том самом месте останется.
- Ты преувеличиваешь.
- Ладно, мне пофиг, что и как вы делаете, просто я была бы безмерно счастлива, если бы Его Величество Психолог Джек Фредерик Доссен оставил Тони в покое.
-Оставит, оставит, Лили, остался всего лишь год.
- Прекрасно, это что-то типа 'Ребята, потерпите годок, потом все равно все выпустимся'.
-Лили.
- Классно вообще.
- Сейчас со стороны действительно, кажется, что ты по уши втюрилась в Тони, ты его защищаешь, как львица.
- А друзей защищать принято, Нанда, если бы не Тони, кем бы я была, что бы я делала? Ходила потерянная, не знала, правильно ли решила, поступив сюда. Благо, он меня вовремя подхватил, помог, впустил в свою тусовку. Что я знала до дружбы с Тони.
- Ой, Лили, не такой уж он и волшебный.
- Я не о волшебстве толкую, Мири, я о честности и преданности.
- Ты бы и с другими могла подружиться, на Тони свет не сошелся.
- Да, но свет мне предоставил именно Тони. Мне на самом деле повезло, что я нашла именно такого друга, был бы Тони таким же беспомощным, как и я, ничего бы мы не сняли.
- Был бы другой, Лили.
- Тони пробивной, был бы другой, ничего бы не было. Тони - рабочая машина, новатор, открыватель, к тому же, снизошел ко мне с моей идеей, а мог бы вообще не согласиться.
- Вот если он такой идеальный, пусть найдет тебе парня.
- Да что ты заладила с парнем, не хочу я парня, у меня жизнь только начинается, я себя пять минут назад нашла, а ты о парне.
- А чем парень мешать будет?
- Время отнимать будет.
- Дура, совершенствовать себя, конечно, замечательно, но не до такой же степени, у тебя все до фанатизма доходит, Лили - 'я не пойду гулять с мальчиком, который позвал меня в кафе, лучше я прочту книжку, потому что обогащу свой внутренний мир'.
- Такого не было.
- Я знаю, что не было, я это так...к примеру сказала. Ты вроде бы и общаешься со всеми, но к тебе никто не подходит, я за тебя переживаю, репка моя, когда я разговаривала об этом с Джеком...
- Что-о-о? Ты говорила с Джеком на эти темы?
-Ну да, а что тут такого?
- Зачем, Нанда? Вам, что, делать больше нечего?
- Ты чего злишься, бешеная, ну мы разговариваем обо всем, о моих друзьях тоже, а ты мой первый друг после Джека. Я ему рассказала о тебе и о том, что никто из наших парней к тебе не подходит, хотя ты со всеми общаешься, иногда ходишь на тусовки, посещаешь всякие мероприятия по мере возможности, в общем, не замыкаешься, но толку никакого - тебя вроде бы и знают, если пальцем показать - имя назовут, но в то же время, ты одна, тебя никто в качестве потенциальной девушки не рассматривает. Вот я и спрашиваю Джека, отчего так.
- И что же ответил твой Мистер Я - Знаю-Все-На-Свете?
- Мой Мистер Я-Знаю-Все-На-Свете-И-Посоветовал-Бы-Лили-Дать-Прозвище-Себе сказал мне, что все дело в твоем поведении.
- Что в моем поведении не так?
- Все нормально, он сказал, что ты вполне адекватна, просто всем своим видом показываешь парням, что тебе не до них, ты этим просто не заинтересована. Я это тоже заметила, ты проходишь мимо них и даже не смотришь им в глаза, не рассматриваешь. Я не агитирую тебя пожирать их глазами, или бросать взгляды гейши, нет, просто осмотреться, почувствовать людей вокруг. Мне кажется, ты связалась с Тони только потому, что этот парень такой же озабоченный, как и ты, вы оба смотрите, но не друг на друга, а в одну сторону, в сторону искусства. И ты, почувствовав в нем это, ухватилась за него. Тебе просто был необходим человек, такой же как и ты, с которым можно было бы обсуждать книги и фильмы до самого утра, это, конечно же, Тони; действительно жаль, что вы, ребята, не хотите быть вместе. Вы идеально друг другу подходите. И дети были бы красивые.
-Так все хватит, я поняла тебя, Мири. Я сама еще ребенок, за мной подтирать, да подтирать.
- Ты много плакала?
-По поводу?
- По поводу дедушки.
Лилиан Кабика опускается на кресло напротив Миранды Монше. Ее обнаженное тело складывается в полукруг, Миранда начинает считать позвонки Лили, выпирающие из тонкой кожи. Еще больше похудела. Тони рассказал, что не могла есть на похоронах, старалась держать себя в руках, но когда гроб положили в яму, разрыдалась.
Бледный полумесяц - истощенное тело Лили нежно светится под лучами июньского солнца, которое припекает, доставая до ее прозрачной спины яркими лучами. Кабика смотрит в пол и вспоминает, как на похороны деда пришел некий сеньор Альваро. Сильное мужское тело, исхудалое, бронзовая суровая кожа, плотно облегающая могучие кости, грозное свирепое лицо. Черные огромные брови, касающиеся ресниц, настолько густы и беспорядочны они были. Такие же черные глаза, светящиеся матовым блеском. На это тело было надето женское платье, Лили не раз пробегала по этому сеньору взглядом - да, точно женское. Ярко - сиреневого цвета, не достающее до колен, нелепые туфли то ли жены, то ли дочери, были явно малы по размеру, так как пальцы ног так и норовили прорвать кожу и выскочить наружу. Вульгарный, быстрый макияж покрывал густым слоем морщинистое старческое лицо. Сеньор Альваро склонился над гробом Аугусто и только тогда Лили увидела, как это тщательно отполированное макияжем лицо треснуло, словно деревянная маска, мелкие щепки которого разлетелись по воздуху в виде прыснутой вместе со слезами пудрой и тенями. Мужчина рыдал, держась одной рукой за крышку гроба, другой за свое лицо, не веря, что это плачет он, не веря, что плачет так громко и так открыто, не в силах справиться с количеством слез и сотрясаний. Быстрым движением дрожащей руки он начал судорожно смахивать крупные слезы со своих щек и только теперь блеск в его глазах стал резким, человеческим, таким влажным и сочным, словно тонкой матовой пелены во взгляде никогда и не было; потекшая тушь обрамляла впалые глаза толстыми черными краями, превратившимися в маленькие темные водопады, стекающие по щекам в устье вздрагивающего красного рта. Чуть позже к Лили подошел Рикардо и рассказал. Это давний друг сеньора Аугусто, самый первый друг, они вместе учились ходить, вместе делали дела на горшок, вместе играли в дворовый футбол, пошли в одну и ту же школу, окончили один и тот же университет, вместе прослужили в армии, где и пообещали друг другу, что если во время войны один из них умрет, другой придет на похороны в женской одежде, оба выжили; тогда шутник Альваро взял с Аугусто обещание, что, если один из них все-таки умрет раньше другого, то либо Альваро либо Аугусто должны будут одеться в женский наряд и прийти в таком виде на похороны. Обещание есть обещание. Никто не удивился поступку Альваро, все знали, что он это сделает, жена любезно одолжила платье, дочь отдала единственные туфли, отговаривать от этого не стали, не смогли бы, человек с сумасшедшим взглядом трудно поддается уговорам. Обязательство, данное перед другом нельзя нарушить, это было бы почти невозможно, также невозможно, как и продержаться на этих тонких каблуках весь день.