Мне необходимо кое-что сообщить! — не без удивления слышу я собственный пронзительный голос. — Насчет истинной любви... дело в том, что есть одно важное обстоятельство, которое...
Макс хватает меня за руку, но я вырываюсь.
Самое важное — это понять, что вы действительно встретили истинную любовь, и не дать ей вас покинуть, — провозглашаю я и устремляю взгляд на Роба. Надеюсь, по моему лицу понятно, что я обращаюсь к нему, и только к нему. — Но даже если вы сделали ошибку, у вас всегда есть шанс все исправить.
Сэм так шокирована, словно стала свидетельницей публичного стриптиза. Но мне на нее наплевать.
Я скучаю по тебе, Роб, — откровенно признаюсь я.
Ответ на мое выступление — жуткая тишина. Неожиданно Макс поднимается со своего места с бокалом в руках.
Мы хотели произнести тост! — орет он. — Берегите любовь! Не бойтесь исправлять ошибки!
Гости с облегчением поднимаются и начинают чокаться. Я по-прежнему пожираю Роба глазами. Вокруг нас гудят голоса.
Берегите любовь! Не бойтесь исправлять ошибки! — шепчу я одними губами.
В течение нескольких секунд Роб смотрит на меня с невыносимой печалью, затем медленно качает головой. Я в изнеможении плюхаюсь на стул.
Возбужденный гомон никак не может утихнуть. На Хьюго, стоящего с бокалом в руках, никто не обращает внимания. Все выворачивают шеи, пытаясь разглядеть меня получше. Я сижу недвижно, как каменное изваяние, и изучаю серебряные блестки на скатерти. По спине у меня бегают мурашки, а в глазах закипают слезы. Макс обнимает меня за плечи.
Не переживай, — бормочет он.
Я шмыгаю носом и вытираю глаза тыльной стороной ладони.
Буду переживать! — отвечаю я, поднимаю голову и нахожу глазами Сэм, которая энергично кивает, слушая своего соседа по столу.
Поймав на себе мой взгляд, она самодовольно ухмыляется. Я снова поднимаюсь. Прежде чем погрузиться в молчание, все гости хором испуганно вздыхают. Сэм откидывается на спинку стула и с любопытством ожидает дальнейшего развития событий. Пролети сейчас по комнате муха, это показалось бы ревом реактивного самолета.
Я... я всего лишь иду в туалет!
Сопровождаемая облегченными вздохами и хихиканьем, я направляюсь к выходу. Я стараюсь держать голову прямо и делать вид, что не слышу приглушенных возгласов вроде: «Ну и платье!» и «Напилась в стельку!». Наконец дверь закрывается за моей спиной. Тихонько поскуливая, я ковыляю в дамскую комнату. Там все выложено мрамором, хорошо освещенное зеркало занимает всю стену. В этом зеркале возникает нечто среднее между спившейся балериной и куклой, забытой под дождем. Я внимательно изучаю собственное отражение. Устрашающе черные глаза, вульгарно красный рот. Я запускаю руки в волосы, тщетно пытаясь исправить урон, причиненный моей прическе мотоциклетным шлемом. Упираюсь локтями в полку под зеркалом и роняю голову на руки. Внезапно чувствую, что у меня со-вершенно не осталось сил. Хочется рыдать в голос, и я уступаю этому желанию.
О го-о-споди, по-о-чему все-е та-ак па-ар-ши-во, — завываю я, и мне становится немного легче.
Дверь туалета открывается, я моментально распрямляюсь и делаю вид, что занята своим макияжем. Это она, Сэм! Я яростно вожу помадой по губам и смотрю на ее отражение.
Это вы здесь только что плакали? — спрашивает она с фальшивым участием.
Нет.
А мне показалось, здесь кто-то плакал.
Именно что показалось, — сухо отвечаю я.
Вместо того чтобы идти в туалет, она становится у зеркала рядом со мной и достает блеск для губ. Контраст между нами бросается в глаза с ужасающей отчетливостью. Ее медово-смуглое лицо сияет естественной свежестью, а я бледна, как привидение. Она почти не накрашена, а я размалевана, как старая шлюха. К тому же рядом с ней моя голова кажется уродливо огромной. Я отвожу взгляд от зеркала. Сэм моет руки.
С этим мылом одни проблемы, верно? Я имею в виду, когда моешь руки, оно вечно попадает на кольца, — говорит она, разглядывая свои медово-смуглые ручки.
На одном из ее пальцев что-то поблескивает. Я поворачиваю голову, чтобы разглядеть лучше. Она слегка вытягивает пальцы, и я вижу кольцо — огромный розовый бриллиант в платиновой оправе. Я перевожу потрясенный взгляд на лицо Сэм. Она снисходительно улыбается.
Знаете, дорогая, мне кажется, что вам с Робом уже поздно исправлять ошибки.
Ощущения человека, на которого вылили ведро ледяной воды, — сущий пустяк по сравнению с потрясением, которое переживаю я. Боюсь, слезы меня вот-вот задушат.
Вы помолвлены? — хриплю я.
Она кивает, взмахнув невероятно длинными ресницами.
Вы с Робом собираетесь пожениться?
Собственное отражение в зеркале заставляет меня содрогнуться. Взгляд безумный, рот перекошен от ужаса, в руках помада.
Не хочу вас расстраивать, но это так.
Она смотрит в зеркало, поправляет ленту, которой схвачен ее конский хвост, и кокетливо, как на рекламе шампуня, перебрасывает из стороны в сторону свои шелковистые каштановые волосы.
Знаю, что вы сейчас думаете, — щебечет она. — Конечно, все это слишком быстро. Но Роб настаивает, и мы решили пожениться в следующем месяце, на Бали.
Она достает бутылочку духов, капает себе за ушами и поворачивает ко мне голову.
Так что вам лучше всего забыть Роба и... думать о будущем.
Она направляется к дверям, по пути поворачивается и слегка машет ручкой:
Чао!
Я стою как соляной столб и смотрю ей вслед.
Кровь стынет в жилах. Роб женится! Всего три месяца назад он был помолвлен со мной! За каких-то три месяца он понял, что жить без нее не может. А со мной он был знаком пять лет и все никак не мог решить, достойна ли я стать его женой! Почему он поступил со мной так жестоко? Не просто разбил мне сердце, но еще и нагадил на его осколки. Господи Иисусе! Я мечусь, как пантера в клетке, и трясу головой, пытаясь осознать произошедшее. Это не может быть правдой! Роб не мог так поступить! Но это кольцо... Нет-нет, я этого не допущу... Не позволю какой-то нахалке украсть у меня мужа. Перед глазами все плывет, и я опускаюсь прямо на ковер. Но проклятая голова продолжает кружиться. Кто-то зовет меня по имени, но, странное дело, у меня никак не получается изменить ракурс взгляда и увидеть, кто это. Наконец мне удается повернуться всем телом. В дверях стоит Макс.
Так вот где ты прохлаждаешься!
Он соскальзывает вниз и оказывается на полу.
Хорошо сидим, — заявляет он.
Я скашиваю на него глаза.
Зачем это ты приперся в дамскую комнату?
Решил, это лучшее место, чтобы подцепить какую-нибудь дамочку.
Остроумно.
Я машинально ухмыляюсь, на долю мгновения забыв об обрушившейся на меня катастрофе. Но лишь на долю мгновения.
Они обручены. Он подарил этой сучке кольцо, — всхлипываю я.
Макс смотрит на ковер и поглаживает меня по ноге.
Может, мне поймать такси?
В следующем месяце они поженятся, — сообщаю я и трясу головой.
Комната вновь начинает кружиться.
Да пусть их женятся. — Макс берет мою руку и пожимает ее. — Все равно скоро разведутся. Ты видела, какая у нее огромная задница?
Макс, ты бредишь. Она носит восьмой номер[6], никак не больше.
Ага. Восьмой номер бюстгальтера.
Он смотрит на меня, улыбаясь, и ждет, что я рассмеюсь. Против воли я начинаю хихикать. Мы сидим на полу и покатываемся со смеху. Комната кружится так, что стены едва не падают. После непродолжительных усилий мне удается подняться на ноги. Я стою пошатываясь и протягиваю руку Максу.