Решительно, день сегодня был слишком насыщенным. С впечатлениями перебор, раз всякая хрень начинает мерещиться. Я зажмурилась изо всех сил, и протерла глаза. Бабочка, или то, что ею было, висела в воздухе прямо передо мной темным пятном, чуть подрагивая и кажется собиралась приземлиться на обои в прихожей. Я взмахнула рукой, чтобы развеять морок, но рука прошла насквозь, не причинив ей не малейшего вреда. Вместо этого начали расплываться и двигаться стены. Рисунок на обоях пошел мутной рябью, сливаясь в калейдоскоп. Стены завертелись у меня перед глазами все быстрее, потом покрылись не пойми откуда взявшимися черными шипящими точками, а затем просто ухнули в темноту...
Глава 2, в которой Ляля постигает принципы садоводства и огородарства
Я проснулась с ощущением гигантской подставы. Боль нудным зудением сосредоточилась в висках и подкрадывалась к лобной доле, тело ныло и обмякло как кусок мяса на разделочной доске, а с этим проклятым переводом часов светло было даже с закрытыми глазами. Видимо, я забыла с вечера задернуть занавески и теперь поток фотонов с энтузиазмом вколачивался в мое распростертое беспомощное тело. Какая досада - утро субботы, самое время выспаться. Но вот почему-то именно в субботу ты вскакиваешь ни свет ни заря. Закон подлости, не иначе. Я поворочалась еще немного, но головная боль только усиливалась. Придется вставать. Теперь лежи не лежи, пока не примешь горячий душ, будет становиться только хуже. Я пошевелила пальцами рук, потом ног, а затем нехотя разлепила веки. Солнечный свет ясного утра врывался через незанавешенное окно. Плотные занавеси беспомощно свисали по бокам, прихваченные широкими лентами. С улицы доносился гул проезжающих машин и крики детей. Я машинально потянулась к телефону, но на привычном месте его не обнаружила. На тумбочке лежала только несчастная книжка на английском. Маришка всучила мне ее чуть что не силой, убеждая, что это очередной шедевр всех времен и народов. Я честно положила книжку на прикроватную тумбочку, почитать на ночь при случае, и так о ней и забыла. С английским у меня в школе как-то не очень сложилось, а спала я хорошо и без снотворного в мягкой обложке. Маришка! Меня ошпарило как кипятком. Мы же договаривались пойти в кафе, а потом...
Сбоку от меня что-то невнятно заворочалось. Я на рефлексах перекатилась с кровати и стекла в боевую стойку и только затем огляделась. От удивления у меня опустились руки. На моей кровати с удобством растянулся вчерашний 'эльф', и на этот раз ничего не мешало мне его разглядеть. Совсем ничего. Потому что от одежды он успел где-то избавиться и лежал в моей кровати абсолютно обнаженный. У меня задергалось веко. Мозг разрывался между вежливым 'доброе утро' и истеричным 'что это ты делаешь в моей кровати'. Так и не определившись, я молчала и собиралась с мыслями.. Парень отвечал мне не менее пристальным и довольно напряженным взглядом. Как ни странно, на светлой, почти фарфоровой коже не было не только ни следа грязи (ну, душ человек принял и слава богу), но и ни единой ссадины или синяка. Волосы плавной волной спадали на подушку аккуратными струящимися прядями, как в рекламе шампуней. И это только усиливало ощущение нереальности. Парню оставалось заученно встряхнуть головой и поучительно-жизнерадостно произнести 'Пантин Про-ви' или что-нибудь еще из навязшего на зубах рекламного репертуара. Я прокашлялась и, не особо надеясь на ответ, спросила:
- И почему ты без одежды?
Я уже почти привыкла к мысли, что гопники взамен читалки сосватали мне немого эксгибициониста, но 'эльф', поколебавшись, неожиданно ответил.
- У меня нет... - он запнулся, подыскивая слово, - сменной одежды. Мне не хотелось бы надевать грязную. Но если вы настаиваете... - голос у него тоже оказался приятный, низкий, но мелодичный. И по коже опять неожиданно пробежалась стайка незваных мурашек. Ляля, возьми себя в руки. Хватит пялиться на обнаженную натуру. Кажется, Ваня не все вещи перевез в Москву, и что-то из его старой одежды до сих пор валялось в шкафу. Ваня даже и не заметит. Конечно, мой старший брат раза в два крупнее 'эльфа', но больше не меньше - для начала сойдет, а там и его собственные вещи постирать можно.
Парень с сомнением осмотрел безразмерные треники и фестивальную футболку с лупоглазой анимешкой, поддел их пальцем и недоуменно поглядел на меня.
- Это носят? У вас странная мода... - осторожно предположил он.