Но за лекарем всё равно пошлют. Всё равно приведут его к князю в покои, чтобы расчётливо задал тот один единственный вопрос. И получил ответ:
— Боюсь, господин, ваша жена не сможет выносить ещё одно дитя. Женское здоровье не позволит. Если же вы отречетесь от неё, император оскорбится. Племянница ведь его. Простите, но мальчик — единственное, что есть у вашего рода.
Меч и ножны
Изготовленные из древесины магнолии ножны расписаны хризантемами. Отливает на свету черный лак, кроваво-красный шелковый шнурок оплел рукоять.
— Я получил его от императора, — щелчок.
Мальчик завороженно наблюдает за отцом, а в горле пересохло, и пробирает озноб. Князь же, оставив меч чуть заметно выдвинутым из ножен, возвращает его на подставку.
— Запомни, как только клинок обнажится полностью, я убью тебя, — немигающий взгляд. Ожидает смазанного кивка от сына, прежде чем двинуться к выходу из личных покоев. — Иди за мной.
В зале терпко пахнет бархатными нотками георгина. Пышный букет в вазе в нише со свитком. На низком же столике расположился выструганный из дерева лабиринт — хитросплетение дорожек и высоких стен. Откидывает крышку шкатулки князь, демонстрируя мальчику три шара: бумажный, деревянный и стальной.
— Начнешь с легкого, — падает бумажный шарик в центр лабиринта. — Сначала тебе нужно докатить его до конца лабиринта. После ты должен будешь это сделать за определенное время, затем не касаясь стенок и так дальше, пока не исполнишь всё, что я ни потребую, даже отвернувшись.
Вновь выжидающий взгляд, вновь кивает княжич. Сглатывает. Но любопытство соседствует с волнением, побуждая поёрзать, вытянуть шею, чтобы получше видеть бумажный шар, украшенный изображениями кварцево-розовых лилий.
— Его, — князь кладет на стол волчок, многоцветны грани, — ты должен удерживать даром от падения. Даже если я прикажу тебе скакать по комнате, волчок не должен дрогнуть. Позже ты будешь не только удерживать его, но и раскручивать сам.
— Я всё понял, отец, — лепечет с готовностью мальчик, облизнув губы.
Трепещет сердечко. Никогда раньше столько времени князь с сыном не проводил, никогда столько не говорил. Истерлась уже сцена в покоях из ума четырехлетнего ребёнка, забылся уже меч и страшное условие. Горят азартом мальчишечьи глаза, подвластны желанию оправдать оказанное внимание.
— Тогда, — отставляет в сторону шкатулку князь. Обманчиво расслабленно опирается на руки за своей спиной, огромный, непоколебимый, давящий одним присутствием. Покоится на груди перекинутая через плечо толстая серебряная коса. — Приступай. Доведи шар до выхода.
Подвигается к столику вплотную княжич, не знает, куда деть руки и как действовать, потому кладет ладони на колени, выпрямляет спину, весь поддается вперед импульсом. Сжатая пружина в животе, складочка пролегает меж сведенных над переносицей бровей, от натуги сбивается на сопение дыхание. Взгляд же вонзается в бумажный шар. Ничего не происходит. Отец смотрит сверху-вниз точно идол с алтаря: без всякого выражения в мутной серости очей.
Мальчик же сопит громче. Направляет свой порыв к шару, цепляется за него мыслями. Скользко, трудно. Разжимается пружина в животе, в груди нарастет давление, а голову набили ватой. Расцветает треск радужных бликов, будто поленья в костер подбросили. Шар вдруг вздрагивает, катится в сторону.
Восторженно распахивает глаза княжич, оперевшись на стол, наклоняется ближе, не отпускает бликами шар, а тот принимается метаться, тычась в стенки, подскакивать, да столь прытко, что в какой-то момент вылетает из лабиринта. Раздается в покоях детский смех. Радостно хлопает в ладоши, ловит шар, вертит в пальцах, пытаясь осознать случившееся.
— Это игра? — повисает вопрос. Вмиг смывает веселье ледяной водой.
Обмирает княжич. Поднимает медленно взгляд на отца, а внутри словно дыру пробили. Страшно. Страшно и гулко-пусто сделалось в миг. Князь же не изменил позы, только во взгляде сквозит нечто непонятное. Так не на людей глядят, так глядят на пыль под ногами, на мерзкое раздавленное насекомое, что мешало.
Мотает головой княжич. Виновато кладет бумажный шар обратно в лабиринт.
— А мне кажется, ты воспринимаешь это как игру, — продолжает князь тоном палача.
— Простите, отец.
Но отец будто и не слышит.
— Тогда поступим иначе. Шар должен оказаться на выходе из лабиринта до того, как я досчитаю до шестидесяти. Раз, — мальчик потерянно вскидывает брови, — два, — мальчик спешно опускает взгляд, снова напрягшись всем телом. — Три.