Выбрать главу

Обезоружив потерявшего сознание юношу, Ультар быстро подошел к выходу из салона, внимательно прислушался, осторожно выглянул, стараясь, чтобы его не увидели. Убедившись, что юноша пришел один, занадарец подошел к лежавшему Томару и задумчиво посмотрел на него.

Вероятно, лучше всего перерезать парню горло и выбросить в окно. Тогда никто не сможет обнаружить потайное укрытие Ультара. Однако нет. Ультар не был уверен, что юноша ни с кем не поделился своим открытием.

Он немного подумал, трогая пальцем лезвие кинжала, потом наклонился, разорвал воротник рубашки и негромко, но сильно похлопал юношу по щекам, чтобы привести его в себя.

Очнувшись, юноша не сопротивлялся, он лежал молча, с решительным выражением лица.

— Ну, Томар, вот мы снова и встретились! — рассмеялся занадарец. — Очень умно с твоей стороны догадаться о моем тайном убежище. Скажи, ты открыл это в одиночку или поделился с кем-нибудь?

— Я открыл сам, — сказал Томар, не понимая, что тем самым подписывает себе смертный приговор. Он задал вопрос:

— Скажи, ты на самом деле сбросил капитана Джандара за борт, когда мы пополняли запасы воды? Мастер Лукор и другие говорят, что ты это сделал, но я не могу поверить, что ты так предательски нарушил слово чести.

— Не веришь? — Ультар нахмурился, затем рассмеялся — отвратительным смехом, холодным, жестким, без всякого веселья. — Да, я швырнул вашего героического капитана вниз и испытал столько же угрызений совести, сколько испытаешь ты, наступив на ядовитую змею. Честь — это роскошь, которой нельзя пользоваться в отчаянном положении. Меня искренне забавляло, что Джандар — такой доверчивый глупец, он принял мое слово и по-своему мне поверил, но я слышал, что среди низших рас такие чувства встречаются часто. Мы, воины Занадара, с презрением отвергаем ваше женское представление о чести и рыцарстве. Это отличие делает нас выше всех остальных, в этом наше превосходство над низшими расами этого мира; в конце концов это приведет нас к мировому господству.

Во время этой речи юноша продолжал бесстрашно смотреть на Ультара. Никакие чувства, кроме слабого отвращения, не отразились на его лице.

— Значит, ты, не колеблясь, разыграл дружбу, чтобы предать ее и вывести из строя корабль, когда появится возможность, — спокойно сказал юноша. Ультар пожал плечами и ничего не ответил. Юноша продолжал.

— Ты понял, что я испытываю к тебе сочувствие и просто из вежливости проявляю к тебе доброту. Но вместо благодарности цивилизованного человека ты воспользовался моей молодостью и неопытностью, идеализмом и мягкостью как инструментом в твоей подлой игре. Для тебя это оружие, чтобы всем нам перерезать горло. Как, я полагаю, ты собираешься перерезать мое.

Ультар фыркнул.

— Какие громкие слова и благородные чувства и у такого щенка! Ну, парень, ты меня правильно понял, если тебе это будет приятно узнать. Я с радостью обману и предам любого, чтобы остаться в живых и избавиться от плена.

— Ты мог бы отказаться от принца Тутона, — сказал Томар. — Мог бы отдать твой ум и храбрость, знания и изобретательность на службу Шондакору и занять высокое место в его совете. Вместо этого, ты цепляешься за проигранное дело. Потому что Занадар все равно падет.

Ультар вопросительно приподнял бровь.

— Ха! Щенок, ты болтаешь о чести и рыцарстве и в то же время призываешь меня предать свой народ?

— Да, потому что вы не правы, а мы правы. Слишком долго безжалостные небесные пираты жили, грабя и терроризируя другие народы Танатора. Не предательство осознать ошибку и поправить ее, избрав путь добра вместо зла и тирании.

Что-то в ясном бесстрашном тоне, в спокойных презрительных глазах Томара, в его выражении затронуло Ультара. Лицо его перестало быть насмешливым; оно стало жестким и отвратительным, а глаза — холодными и злыми.

— Хватит слов! Но в одном ты прав. Я собираюсь перерезать тебе горло, ты верно догадался. И думаю сделать это немедленно, если только ты кончил свою проповедь.

Юноша бесстрашно смотрел на него.

— Ты не возражаешь, если я приму удар стоя и глядя тебе в лицо, а не лежа, как пойманный зверь? — презрительно спросил он.

— Как хочешь.

Юноша медленно встал, а Ультар пятился к окну, внимательно следя за ним. Томар повернулся к нему лицом, и Ультар поднял руку с ножом.

Именно в это мгновение почти одновременно произошли три события. Во-первых, палуба под ногами дрогнула; именно в этот момент Лукор выстрелил из катапульты, посылая большую стальную стрелу в ледяную вершину и тем самым резко остановив «Джалатадар».

Занадарец от удара пошатнулся. Он потерял равновесие, протянул руки к ближайшей переборке, чтобы удержаться на ногах, невольно разжал пальцы и выронил кинжал. Тот отлетел в сторону.

Томар тоже пошатнулся и чуть не упал, но удержался, ухватившись за настенный подсвечник.

С ядовитым проклятием восстановив равновесие, Ультар выхватил рапиру юноши и направился к нему. Свет лампы отражался на стальном лезвии. Юный Томар следил за приближением предательского убийцы. Он знал, что у него нет ни малейшего шанса. Ультар выше, плотнее, тяжелей, к тому же он отличный фехтовальщик. Но юноша не собирался пассивно ждать смерти. В этот момент в нем заговорила кровь тысяч его благородных предков — храбрых воинов и смелых женщин, которые боролись с преобладающим врагом, не желая сдаваться смерти или рабству.

Поэтому Томар схватил масляную лампу из настенного держателя, где ее оставил Ультар, и бросил.

Ультар поднял рапиру, собираясь отбросить лампу. Но тонкое стекло фитиля разбилось и Ультара с ног до головы залило маслом.

Горящим черным маслом!

Через мгновение пламя охватило Ультара. Он испустил ужасный крик удивления и гнева, ужаса и боли. Горящая фигура отшатнулась назад, занадарец горящими руками пытался сбить пламя с тела. Он перевалился через окно и пылающим метеором упал — к внезапной смерти внизу, на ледяных равнинах.

* * *

Так погиб Ультар из Занадара. Со всем жестоким коварством и предательской изобретательностью своего холодного мощного интеллекта он пытался уничтожить «Джалатадар» и помешать его поиску.

То, что ему это не удалось, зависело как от быстроты мышления и храбрости юноши, так и от судьбы.

Прошло около часа. Ветер стих, и, хотя воздух оставался ледяным, небо расчистилось и большие многоцветные луны Юпитера осветили сцену напряженного лихорадочного труда. Они многое видели, эти луны, за бесчисленные эпохи со времени своего создания, но такого ни разу.

Прочно привязанный к вершине ледяной горы у самого северного полюса Каллисто висел в воздухе фантастический летающий галеон. Люди, закутанные в теплые плащи, вырубали изо льда толстую стальную стрелу; другие люди трудились, стараясь починить свой корабль.

— Слава владыкам Гордриматора, — заметил Валкар, — что корпус не пробило, когда мы ударились о ледяную стену. Мы могли бы потерять весь свой летучий газ и навсегда застряли бы в Замерзшей земле. Но у нас даже трещины нет.

— Да, и спасибо храбрости и хладнокровию юного Томара: наш тайный враг вышел из своего логова и больше не будет нас тревожить, — проворчал Лукор, ероша волосы юноши в грубоватой ласке.

Томар молчал, лицо у него побледнело, держался он замкнуто. Вместе с другими он стоял на корме, глядя на то, как соединяют разрезанные контрольные тросы.

— Ужасная смерть! — сказал наконец молодой человек.

— Смерть всегда ужасна, потому что это конец, после которого никакое начало невозможно, — серьезно заметил Коджа. — Но в случае с занадарцем такой конец справедлив. Он убил бы нас предательски из своего логова. Ты смело стоял против него, храбро сражался и честно убил его. Тебе не в чем упрекать себя, юный Томар.

Юноша взглянул на невыразительное лицо и сверкающие глаза артропода и неожиданно улыбнулся.