Ему стало дурно, от понимания, сколько эмоциональной боли она испытывала. Мужчина опустился на диван, крепко прижал ее к себе и погладил рукой по волосам, стягивая резинку.
Она схватила ее и надела на запястье.
— Мне очень жаль, детка. Очень жаль, — что еще он мог сказать?
Она плакала.
Исайя позволил ей.
Казалось, прошло много времени, прежде чем ее всхлипывания превратились в всхлипы, и она успокоилась.
Исайя задрал подол футболки и вытер слезы с ее лица, заставляя себя игнорировать тот факт, что он мог увидеть остальное.
— Если бы я мог сделать это проще, я бы сделал.
Хезер вздрогнула, внезапно надавив на него.
— Отпусти меня.
Он сжал ее еще крепче.
— Пожалуйста. Не сопротивляйся мне.
Девушка пошевелила своей попой на его эрекции, пытаясь убежать, что только ухудшило ситуацию.
Исайя стиснул зубы, не желая овладеть ею.
— Черт возьми, Исайя, я не могу сидеть у тебя на коленях.
— Почему бы и нет? — Он схватил ее за задницу, чтобы она не терлась так сильно о его член.
Хезер впилась в него взглядом, сжала футболку руками на его плечах и попыталась встряхнуть.
— Потому что я чертовски возбуждена. Потому что каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, я не могу думать ни о чем, кроме того, что ты можешь меня взять. Потому что это иррационально, и я страдаю от какого-то стокгольмского синдрома или типа того. Потому что ты уже однажды мне отказал, и это было чертовски больно, и это породило во мне, чертов комплекс. Так, что отпусти меня.
Исайя смотрел на нее с замиранием сердца, а затем он провел рукой по ее спине и снова зарылся пальцами в ее волосы. Мужчина дернул ее вперед и прижал губы к губам так быстро, что не мог остановиться.
Чистое мгновенное блаженство. Исайя потерял разум, утонув в ней, точно так же, как и раньше.
И Пресвятая Богородица, она смягчилась. Хезер по-прежнему сжимала его футболку, но тело ее отвечало. Она поцеловала его в ответ, как будто от этого зависела ее жизнь. А потом Хезер повернулась и оседлала его. Когда ее киска приземлилась над его жесткой эрекцией, мужчина застонал и потянул ее за волосы, одновременно вытягивая и толкая.
Хезер пылала, буквально. И Исайя прервал поцелуй, чтобы встретиться с ней взглядом, не отстраняясь, но встречая ее глаза.
Девушку переполняло желание и отчаяние.
— Мне нужно быть внутри тебя так сильно, прямо до боли, — сказал мужчина, его голос был рычанием.
— Пожалуйста. Боже, Исайя, пожалуйста. Прекрати говорить о гребаных медведях и обращении и просто возьми меня. Не могу больше терпеть ни минуты.
Глава 8
Хезер ничего не могла поделать. Она не могла остановить это безумие. Не хотела. Девушка никогда не была так запутана в своей жизни, но одно было абсолютно точно. Хезер хотела заняться сексом с Исайей больше всего на свете.
Ей было все равно, если это ужасная идея, если он ненормальный, если он держит ее в заложниках. Ее тянуло к нему таким образом, что это неоспоримо. Она пылала из-за него. Это не прекращалось ни на секунду с тех пор, как он отступил и сказал ей нет.
Хезер жаждала его, когда он оседлал ее и держал, прижав к кровати. Она даже жаждала его, пока его сестра стояла в комнате и говорила о медведях-оборотнях, а затем совершила удивительный трюк.
Это сводилось к двум вариантам — либо все это правда, и она собиралась превратиться в животное, либо семья Исайи могла разыгрывать самую классную из всех шуток. В любом случае, девушка все еще хотела этого гигантского мужчину, вопреки всякой логике.
Какая разница? Она не верила, что он опасен. Простой сумасшедший. Судя по тому, как он заставил ее кончить, что она увидела звезды, Хезер не сомневалась, что он может взять ее. Черт, может быть, ей все мерещится.
У нее одно на уме, и она настаивала, чтобы ее немедленно взяли. К черту последствия.
Исайя резко встал, потащив ее с собой. Он развернулся и бросил ее на диван. Когда он стянул футболку через голову, НАКОНЕЦ — ТО, он зарычал, командуя.
— Сними эту чертову футболку.
Хезер ухмыльнулась, подняв свою попу и стянув огромную футболку через голову.
— Трусики тоже, если не хочешь, чтобы я их порвал, — потребовал мужчина, опустив молнию на джинсах и спустив их с бедер.
Девушка не хотела пропустить ни секунды его оголения, но ей удалось удержать глаза, приклеенные к его торсу, пока она подняла бедра и стянула трусики.
Низкое рычание вырвалось из его губ. Хезер сомневалась, что он знал об этом.
Черт возьми, он — великолепен. Каждый дюйм его огромного мускулистого тела. И его член…
Она вздрогнула. Если бы Хезер была в здравом уме, она бы настаивала, что нет никакого способа, чтобы он поместил его в нее. Но вместо этого, в ее странном состоянии отрицания, она хотела почувствовать каждый дюйм этой толщины. Прямо. Мать его. Сейчас.
Когда Исайя оказался полностью голый, его член покачивался перед ним, он наклонился над ней, положил руки на спинку дивана, и встретил ее взгляд. Напряжение в его теле было ощутимым.
— Я не должен тебе поддаваться. Ты не можешь ясно мыслить.
— Хватит бормотать о чертовых медведях и возьми меня.
Исайя схватил ее за талию и повернул, чтобы она приземлилась на спину на диване менее чем за секунду. И потом его тело оказалось над ней, губы на губах, член у ее входа. Он держал ее взгляд, расставляя ее ноги шире и толкаясь вперед.
Хезер была очень мокрой и возбужденной, что не нуждалась ни в каких прелюдиях, и он, очевидно, знал это. Весь день был прелюдией. Ей нужно, чтобы он заполнил ее.
— Сделай это, Исайя. Я умираю, — она схватила его за бицепсы и крепко держала, притягивая, как будто у нее были силы сдвинуть его хоть на миллиметр.
Его лицо напряглось, когда Исайя направил головку члена к ее входу. Тугая. Это должно было ее остановить, но Хезер никогда не была так уверена в чем-либо. Она подняла бедра к нему навстречу, и длинный медленный стон вырвался у нее изо рта.
Исаия скользнул в нее насколько мог.
Девушка задыхалась, не в состоянии дышать, он так растянул ее киску, что она будто разорвется напополам.
Его лицо выражало боль, а глаза были закрыты. Когда он вышел и толкнулся обратно, девушка выкрикнула его имя.
— Исайя.
Его глаза широко раскрылись, и лицо слегка расслабилось, а губы раскрылись. Исайя придвинулся к ней еще ближе, одна рука скользнула под ее рукой и за ее лопаткой, чтобы сжать волосы на затылке. Он не сдерживался, выходя и скользя обратно. Снова и снова.
Слова слетели с его губ, по частям.
— Не. Должен. Был. Брать. Тебя, — его лицо опустилось, чтобы поцеловать ее, когда он продолжил двигаться. И он продолжил говорить. — Никогда. Не. Смогу. Отпустить. Тебя.