Через три недели у нее все еще не получалось почувствовать чужих, что кто-то находится поблизости. Хотя любой другой член семьи учуял бы лишнюю персону за милю и пришел бы домой подготовленным, она обнаружила, что обычно теряется в своих мыслях и игнорирует окружающую обстановку.
Исайя обернулся на своем месте и улыбнулся ей.
«Давай, выходи, детка. Здесь очень красиво».
Она вышла на улицу и направилась прямо к протянутой руке Исаии. Он притянул ее к себе и усадил на колени на стул из Адирондака.
— Хезер, это мой самый близкий друг, Остин. Остин, это Хезер.
Она нахмурилась.
— Мы встречались.
Остин прочистил горло.
— Ну, не официально. В тот день было много всего. Приятно познакомиться. Прошу прощения за моего брата.
— Ты — не твой брат, — девушка улыбнулась, надеясь облегчить страдания, которые читала в его глазах. Через мгновение она поняла, что печаль очень старая. Это было гораздо глубже, чем то, что случилось с Антуаном три недели назад.
Исайя схватил ее за подбородок и наклонил голову, чтобы поцеловать.
— Как ледник сегодня?
— Все еще тает, — она чувствовала, что сейчас неподходящее время для обсуждения ее работы. — Мне нужно зайти внутрь. Дам вам двоим поговорить, — она попыталась оттолкнуться от колен Исайи, но он прижал ее к себе.
— Останься, — сказал Остин. — Последнее, чего я хочу, это чтобы у вас были секреты друг от друга.
Она сглотнула.
— Очевидно, вы были в середине разговора. Мне не нужно знать все, что вы обсуждаете. Исайя имеет право на личную жизнь.
— Мой брат переспал с моей девушкой, когда мне было пятнадцать, — выпалил Остин, прежде чем она успела пошевелиться. Он перевел взгляд на линию деревьев и продолжил говорить. — Я вошел в сарай позади дома моей семьи и нашел их трахающимися в углу.
Хезер и пальцем не пошевелила. Как и Исайя. Очевидно, Остин еще не успел поделиться этой историей, когда она приехала.
— Они не знали, что я там. Я повернулся, вышел из сарая, обратился и побежал в горы. Я бродил часами, пытаясь переварить все свое дерьмо.
Исаия откашлялся.
— День, когда мы встретились…
— Да, — Остин наклонил голову к перилам, но не повернулся к ним лицом. — Я никому не рассказывал. Я никогда не ссорился с братом. И больше никогда не видел Нурию.
— Мне очень жаль, — прошептала Хезер. — Должно быть, это так больно. Куда делась Нурия?
Он пожал плечами.
— Ее семья собрала вещи и переехала позже той же ночью. Она исчезла. Я был так зол, что не задавал вопросов и не пытался найти ее.
— Сколько вы встречались? — Спросила Хезер, сжимая руку Исайи на коленях.
— Более одного года. Мы были молоды, но я знал, что она для меня единственная. Мы не спали вместе. Я думал… — его голос затих, когда он взглянул в небо.
Сердце Хезер болело за мальчика, у которого пятнадцать лет назад все было вырвано из рук.
— Как ты думаешь…? — Она не знала, как задать вопрос в ее голове. — Возможно ли, что это было не по обоюдному согласию, Остин?
Он вздрогнул и потер лоб пальцами.
— Поверь мне. Я уже думал об этом. Обдумал все возможные варианты. У меня нет никаких ответов. Это выглядело по обоюдному согласию. Она не кричала и не сопротивлялась. На самом деле, клянусь, она стонала.
— И ты никогда не говорил об этом брату? — Спросил Исайя. — «Он никогда не говорил мне этого, детка», — он общался с Хезер мысленно.
Остин покачал головой.
— Нет. Что тут сказать? Как ни крути, Антуан — мудак. Он знал, что я чувствую к Нурии. Поэтому, что бы ни случилось, его действия были преднамеренными. Сделать мне больно. Он думал, что я любимый ребенок в семье. Всегда обижался меня за это. И он заставил меня заплатить.
— В моем случае, если бы я ругался с ним, все стало бы только хуже. Если я рассказал бы родителям, они разозлились бы на него, и он сделал мою жизнь еще более несчастной.
— Остин… — начал Исайя.
Но Остин прервал его.
— Так что, в некотором смысле, я отвечаю за поведение Антуана. Я знал, что он мудак. Должен был сказать кому-нибудь. Что, если он взял Нурию против ее воли, как пытался сделать с Хезер? Что, если есть и другие? Сколько женщин он изнасиловал за эти годы? Он когда-нибудь пытался привязать кого-то к себе? Он привязал к себе Нурию? Может, поэтому она и ушла. Может быть, он страдал каждый день с тех пор и, наконец, сломался.
Хезер напряглась.
— Тебе было пятнадцать, Остин. Едва ли ты был достаточно зрелым. Ты не можешь винить себя за действия своего брата.
Остин уставился на землю, опустив голову.
Хезер почувствовала тошноту.
Остин резко встал.
— Мне пора идти, — его лицо было напряженным, но он все равно посмотрел на них, заставляя себя улыбнуться. — Я просто хотел, чтобы ты знала. Я хранил это дерьмо полжизни. Спасибо, — не говоря больше ни слова, он отвернулся, спрыгнул с заднего крыльца, наклонил голову назад, чтобы понюхать воздух, а затем обратился. Через десять секунд он исчез за деревьями.
Хезер положила голову на грудь Исайи, содрогнувшись всем телом. Слеза скатилась по ее лицу. Она не могла говорить из-за комка в горле.
— Не могу поверить, что он никогда мне этого не говорил, — Исайя прижал ее ближе, его руки двинулись дальше к ее талии. — Я бы ему помог. Я бы что-нибудь сделал.
— Ему не нужно было, чтобы ты что-то делал, милый. Ему нужен был друг. И ты был для него им все эти годы.
— Боже, надеюсь, что так, — мужчина положил подбородок ей на голову.
— Он знает. И ему больно.
— Антуан, несомненно, проведет в тюрьме большую часть своей жизни. Но я ненавижу то, что Остин чувствует себя виноватым.
Хезер была рада, что Антуан больше никому не сможет навредить. Сколько еще женщин он принуждал за последние пятнадцать лет? Или, возможно, изнасиловал? Ее разум сказал ей, что Нурия была первой, а Хезер — последней. Сколько их было между ними?
— Я люблю тебя, — прошептал Исайя в макушку девушки. — Боже, я люблю тебя.
Она подняла голову и повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Я тоже тебя люблю, — она наклонилась вперед и коснулась его губ. — Я так рада, что нашла тебя.
— Тебе не кажется, что ты что-то потеряла? — Спросил Исайя.
Она покачала головой.
— Я беспокоилась об этом несколько часов, прежде чем укусить твою шею, — пошутила Хезер, — но теперь я не чувствую ничего, кроме покоя, когда дело касается нас. Ничего не потеряла. Я получила все.
Исайя широко улыбнулся ей и обхватил ладонями ее лицо.
— Мне чертовски повезло, даже не верится.